Бенджамин Нер - Остров Бога

Когда подъезжаешь к Назарету со стороны Израэльской долины, хорошо видна обгрызенная строителями гора "Saltus Domini" — «Свержения Господа». Именно отсюда вознамерились местные жители сбросить Иисуса в пропасть, когда он читал перед ними в достопамятный день субботний, первою свою проповедь. Читал же он из Исайи: « Дух Божий во мне и Он повелел мне проповедовать вам». Но люди, на глазах, которых он вырос, увидели совсем иное: «не плотник ли он, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? Не здесь ли между нами его сёстры?». Вполне понятно, что так возмутило соседей Иисуса, и они вознамерились его убить: ясно, что не присутствие в синагоге его родственников, и не плотницкое происхождение, а очевидные претензии на божественность! Однако сама эта сцена породила немало вопросов, — о каких братьях и сёстрах Христа идёт речь, была ли Мария «приснодева» и почему, главное, почему эти люди оказались столь слепы, что не увидели в этом молодом человеке, того, что привело к нему, в конце концов, половину рода людского? На последний вопрос ответил сам Христос: « Истинно говорю вам — нет пророка в своём отечестве». На остальные, каждая из христианских конфессий научилась со временем отвечать ясно, но естественно, каждая по своему. Для одних братья и сёстры Христа это дети Иосифа Обручника от первого брака, для других кузены и кузины Христа, а для протестантов, родные или единоутробные, недаром у Матфея сказано: «родила первенцасвоего». Ну а где «первенец», там и остальные детки.

Не стоит, наверное, отождествлять церковь и религию, догматы и веру, но незыблемым остаётся тот простой факт, что православие, ортодоксия, как называют эту конфессию, в том числе и сами православные, на то и ортодоксия, что бы твёрдо стоять на однажды принятых и почитаемых по сей день каноном, евангельских традициях.

В недалёком прошлом у входа в Святую могилу поочерёдно дежурили два греческих суровых до свирепости монаха, Самуил и Пантелеймонус. На попытки пролезть в Кувуклию без очереди, предпринимаемые некоторыми безответственными гражданами, они реагировали однообразно, били себя в грудь, Самуил тонким стальным похожим на коготь перстом, а Пантелеймонус, толстым и волосатым, пальцем, и неласково глядя чёрными строгими глазами прямо в душу нахала, говорили гордо: «Ортодокс!!!», и даже самые наглые, тушевались и отступали, похожие на лужу.

Я лично, человек взглядов консервативных, и поэтому мне такая позиция близка и понятна. Вот и католики считают, что стоят на основных своих принципах, твёрдо, однако замечены ныне в том, что позволяют всё-таки некоторым своим присным, по вопросам не имеющим, как им кажется, принципиально значения, иметь собственное мнение. Или это коньюктура сегодняшняя их так ломает?

Мой добрый друг, мосье Владимир, хотя и не француз какой-нибудь, но сходит за «мусью» легко, доказывал мне, ссылаясь на весьма почтенных церковных иерархов, что гармоничность истории Христа, столь ясная и чёткая, говорит сама за себя — Он был, а значит всё, всё правда, и Иисус существовал! И Любочка, чудесная охранительница его покоя, стерегущая каждый шаг мыслителя, что бы он, к примеру, не подавился чем-нибудь и не сомлел, мужественно старалась не кивать, потому что она меня уважает и знает, что я случая не упущу и вцеплюсь в её дорогого супруга, аки клещ подколодный! Да кто ж спорит то, Володя! Однако прости мой друг, но что бы достичь этой гармоничности, церкви понадобилось уничтожить или хотя бы сокрыть десятки иных евангелий, запретить более древние, чем её собственная, версии жизни Спасителя, выцедить четыре канонических текста из губки, напитанной многочисленными историями и преданиями о жизни Христа, а остальные объявить «несоответствующими». Я даже не стану вспоминать о грустной судьбе всех нарушителей однажды принятого порядка, которых, кого пожгли, кого зарыли заживо, кого утопили на «божьем суде». Вот так, Володя, создаётся гармония и отнюдь, не только церковная, а даже семейная, например! Канон, отшлифован и поэтому очень похож на правду! При том, само существования Христа отрицать глупо, а спорить, «чему он на самом деле учил и кем был», нужно.

Между входом в нижний предел базилики Благовещенья и выходом из верхней церкви, имеется поворот на рынок, где можно купить крепкий арабский самосад и разную поддельную мелочёвку, вроде бритв «Жилет», которыми я чуть не отрезал себе пол морды. Эх, знать бы кто их ковал и вострил, в каком-нибудь Манки-Джанки [31] Манки-Джанки — никому, кроме меня неизвестный город в КНР , лично бы выбрил на его башке нехорошее слово — пусть кровоточит! Можно приобрести здесь и «гуманитарную помощь» в виде дорогущих сортов сигарет, поступающих из полоумной Европы, и стибренных бодрым «палестинским народом», у самого себя, с целью перепродажи сионистскому врагу. Сухие цифры корпоративных исследований рынка, убеждают европейцев, что арабы покупают больше зубной пасты и вазелина, чем евреи, поэтому дружить нужно с ними. Усугубляет проблему и то, что евреи всё это и много чего ещё, делают сами, нанося крепкий ущерб экономике Европы. Бедняжка, неспособна конкурировать с проклятыми островитянами, имеющими в «hi-tech» тридцатикратное превосходство над нею, над старухою.

Поплутав немного, вы, в конце концов, доберётесь до Церкви- синагоги, где и учил Иисус в ту достопамятную субботу. Когда-то в церкви стояла скамья, которую кряхтящие от натуги евреи, с места сдвинуть не могли, а христианские паломники её, одним пальцем туда — сюда, туда — сюда! На ней сиживал сам Христос, евреев, как известно из христианских источников, не любивший. Вот отчего скамейка от них была заклята, а от любезных его сердцу последователей, нет. Поскольку сегодня её в синагоге-церкви нету, а обвинять в краже евреев не получается — сдвинуть то они её не могли, то, наверное, это паломники расщепили святое сидение на мелкие куски и увезли вдаль несусветную, что бы там ими обладать.

Церковь же Благовещенья видна почти отовсюду — строгий светлого галилейского камня шатёр, поднимается над городом и трескучий голос его горьких колоколов потикивает немелодично: «Здесь, это было здесь, здесь». Вы идёте мимо лавок, по довольно крутому подъему, мимо давильщиков разных фруктовых соков, строгих христианских торговцев, переполненных доброжелательностью, и не переполненных ею, но подобострастных, как дворовая челядь, их мусульманских соседей. Есть мнение, что арабы христиане не очень то арабы, приглядишься, и просвечивают через оливковую кожу черты назареев, евреев, когда-то уверовавших в истинность приходившего Машиаха. Не обошлось здесь и без греков-византийцев, римских легионеров, покалеченных во времена Великого восстания и осевших на подаренных цезарем землях.