Вит Ценев - Протоколы колдуна Стоменова

Кристо Ракшиев (дневник)…
Я пишу эти строки, а на календаре среда, шестнадцатое августа 1978 года. Я лишь приблизительно, будучи более-менее осведомленным человеком в нашей конторе, могу восстановить последовательность происходящего. В третьем крыле, где тринадцать палат и где Кривошеев занимал палату номер тринадцать (черт возьми, тринадцать!), утренняя проверка производится в пять часов утра. Санитар, он же охранник, заглядывает в окошечки к подследственным… Все, кто в третьем крыле, все они – еще вполне нормальные люди. Их еще не пичкали таблетками, не кололи черт знает что, к ним проявляется интерес, их допрашивают, их разум оставляют ясным до тех пор, пока есть необходимость или надежда получить определенную информацию… Их палаты являются причудливой смесью больницы и тюрьмы. Прочные двери и засовы, особая планировка, при которой больной не сможет найти того места, где его не будет видно, когда санитар заглядывает в окошечко из сверхпрочного стекла.
Решетки на окнах, обязательный неяркий свет ночью, достаточный для того, чтобы видеть всю палату… Тихая гавань для персонала… Можно спать или играть в шахматы всю ночь…
В пять часов утра санитар обошел третью, восьмую и тринадцатую палаты, остальные пустовали… Кривошеев спал, и санитар насторожился, потому что в это время подследственный уже всегда бодрствовал. Его не пристегивали наручниками к кровати, как, положим, пациента из восьмой палаты, и он с четырех часов утра сидел, прислонившись к спинке кровати, – то ли медитировал, то ли… Одному Богу известно, что это за ритуал такой… Санитар пригляделся и ему показалось, что Кривошеев дышит. Значит, просто спит. Это его успокоило. В дальнейшем расследование показало, что подними он тревогу немедленно – результат оказался бы аналогичным: Кривошеев был мертв уже час. Вскрытие ничего не обнаружило… Остановилось сердце. Абсолютно здоровое сердце вот так взяло – да и остановилось…
В половине седьмого, совершая обход второй раз, санитар поднял тревогу. Поздно, слишком поздно… Говорят, черты его лица расслабились, выражение его было совершенно спокойное, блаженно спокойное…
Мне так больно, будто я похоронил очень близкого для себя человека… Невозможность увидеть его лицо, услышать его голос рвет мне душу на части.
Я просыпаюсь, обнимая подушку, мокрую от слез… А когда он приходит ко мне во сне – у меня носом идет кровь. Я размазываю ее по лицу и постели…
Я слышу голос его в своей памяти… Я вижу его во сне – и это все, что я имею.
Я пережил невероятную гамму чувств – от обожания до ненависти, я сходил с ума и обретал здравый смысл, испытывал восторг и нечеловеческий страх… Но теперь, когда его нет, я не чувствую ничего, кроме боли и отчаяния…
Иногда он казался мне мудрым и сильным – таким, каким я всегда представлял своего отца – он мнился мне отцом, и я задыхался от любви и восторга… Но память, она язвительно напоминала его монолог о том, как дети, деревенские дети перед исходом кривошеевских из деревни были передушены с той самой досадой, с которой топят ненужных народившихся котят… И тогда…
Откуда мне взять силу и мужество вместить в себя все это?…
Он знал, что умрет, знал совершенно точно – и спокойно шел к этому, не испытывая страха, сомнения, отчаяния. Я думаю, он не просто знал – он сам это сделал… Сам остановил свое сердце. Он ждал своего часа – и этот час настал…

Кристо Ракшиев (говорит)…

Мне больше нечего рассказать тебе, друг мой. Я закончил писать все это еще тогда, в том самом 1978 году, который перевернул всю мою жизнь… Когда я закончил, я понял – главное сделано. Теперь, когда я говорю тебе эти слова, я чувствую себя человеком, все уже сказавшим, но еще продолжающим говорить неслышные для других слова. Нет, не потому, что я хочу, чтоб ты их услышал – скорее всего, я совсем не хочу этого. Я говорю для себя, от этого приходит блаженное ощущение исполненности задуманного…
Я окончательно потерял свое тело – я сохну от наркотиков, курева, бессонницы, постоянного нервного перевозбуждения. Посмотри на меня, скоро я подохну – я знаю, что скоро, не надо махать руками, делать сочувственные глаза, говорить утешительные слова… Знаешь, сейчас мне абсолютно наплевать, получится у тебя или нет, напишешь ты книгу или не напишешь.
Рукописи не горят, так ведь? Не горят… Подай мне сигарету, вон на окне пачка валяется… О, черт, последняя!.. Сообразишь пожрать чего-нибудь, пока я до киоска схожу, идет? (я молча киваю).
И вот еще что… (закуривает). Поищи ты этого полковника. Ну не мог он под землю провалиться, так ведь? Он знать может много больше моего… А я – я все сказал. Все, все, пошел за куревом…
Вит Ценев:

Глупо, конечно… Но это были последние слова, которые я услышал из его уст…

В настоящее время автор этой книги работает над ее продолжением, куда войдут некоторые, не опубликованные в первой книге монологи и комментарии, а также планирует привести все вышеизложенное в некую систему, которая может быть представлена для детального изучения тем людям, которые считают себя компетентными в магических науках.
Автор убедительно просит откликнуться любого человека, кто владеет какой-нибудь информацией о деле Андрея Николаевича Кривошеева: будут с благодарностью приняты не только случайно или преднамеренно сохраненные официальные документы этого дела (копии протоколов, стенограмм, телефонограммы, инструкции и прочее), но и косвенные свидетельства или устная информация, которой может располагать кто-либо из бывших работников КГБ СССР, служителей архивов и так далее…
Автор не совсем уверен в том, что ныне живущие Маги Кривошеевского Рода сочтут нужным сообщить ему о себе и своем Учении какую-либо дополнительную информацию, способную помочь автору в написании продолжения этой книги. Если же это произойдет, он готов выехать в любую точку земного шара для встречи с любым из них.
Автор в полной мере осознает всю щепетильность и специфику работы органов государственной безопасности, осуществляющих специальные операции и мероприятия, которые могут не соответствовать официально принятым нормам морали и права. Поэтому он по первому требованию сохранит любую степень конфиденциальности как предъявляемых ему сведений, так и самого лица, эти сведения передающего.
Во избежание недоразумений автор убрал все спорные комментарии и монологи, которые, по его субъективному мнению, косвенно или явно затрагивают интересы национальной безопасности России. С другой стороны, автор готов публиковать любые имеющиеся в его распоряжении материалы этого дела под поручительство авторитетного лица, что вышеуказанные интересы не будут затронуты…
Автор также сообщает, что данная книга публикуется на территории Российской Федерации и, по крайней мере, в течение пяти лет после ее выхода, не будет опубликована вне пределов Российской Федерации и ее правовых субъектов.