авва Дорофей Array - Аскетика. Том I

Сии чудные делания, о которых мы сказали, непременно требуют отсечения попечений, т. е. чтобы умереть для всего житейского и упражняться со всем прилежанием и вниманием в одном деле Божием, как сказали великие отцы, собственным опытом познавшие эту мудрость.

Святой Макарий Великий говорит: «Кто хочет приступить ко Господу, сподобиться Вечной Жизни, сделаться обителью Христовой, исполниться Духа Святого, чтобы придти в состояние приносить плоды Духа, чисто и неукоризненно исполнять заповеди Христовы, — тот должен начать тем, чтобы, прежде всего, крепко веровать в Господа и всецело предать себя вещаниям заповедей Его, во всем отречься от мира, чтобы весь ум не был занят ничем видимым. И ему надлежит, однакоже, думать, чтобы единого Бога иметь перед очами своими, и Ему единому быть угодным, и непрестанно пребывать в молитве с верой, в чаянии Господа, всегда ожидая Его посещения и помощи, сие одно всякую минуту имея целью ума своего. Потом, по причине живущего в нем греха, надлежит ему понуждать себя на всякое доброе дело, к исполнению всех заповедей Господних. Более всего, в незабвенной памяти, как образец, да содержит смирение Господа и жизнь Его и кротость и обращение с людьми, да пребывает в молитвах, всегда веруя и прося, чтобы Господь пришел и вселился в него, усовершал и укреплял его в исполнении всех заповедей Своих… Тогда Господь, видя такое его произволение и доброе рачение, видя, как принуждает себя к памятованию Господа, и как сердце свое, даже против и воли его, ведет непрестанно к добру, тогда Господь творит с ним милость Свою, избавляет его от врагов и от живущего в нем греха, исполняя его Духом Святым. И тогда уже без усилий и труда во всей истине творит он все заповеди Господни, лучше же сказать, Сам Господь творит в нем заповеди Свои, и он часто плодоприносит тогда плоды Духа». И Василий Великий говорит: «Начало чистоты душевной есть безмолвие». А дело безмолвия, по словам Иоанна Лествичника, есть отложение попечений о предметах не только предосудительных, но и благословных, молитва без лености и ненарушимая деятельность сердца. Вещами же благословными называет здесь Лествичник не занятия внешние, вошедшие ныне в обычай, как-то управление селами, распоряжения многими поместьями и прочие, связывающие с миром отношения. Все это — бессловесно, нам неприлично, неуместно. Но под этими благословными вещами святой отец разумеет то, что кажется благоприличным и для спасения души полезным, например: беседы и свидания, в удобное время и в меру, с отцами и братиями, духовными и благоговейными. Если эти благословные беседы выходят из своих пределов и бывают без должной осмотрительности, то по необходимости, и они обращаются в неполезное и предосудительное — в бессловесное, т. е. любопрения, противоречия, ропотливость, пересуды и другие погрешения, к которым бывает легкий и незаметный переход от беседы благословной.

«Естественное дело, что, не учась письменам, нельзя навыкнуть чтению книг: последнее не может быть без первого. Просто сказать: не учившемуся грамоте, нельзя по книгам говорить, читать, канонаршить. Тем более, не приобретшему первого, т. е. отложения попечений о благословных и неблагословных вещах, не умершему для всего земного и мирского, невозможно совершать ни песнословий с разумом — неленостно, ни молитвы внутренней — чисто, т. е. невозможно совершать делания сердечного», — поясняет вышесказанные мысли святой Иоанн Лествичник. И в другом месте он же говорит: «Малый волос затемняет око, и малое попечение разоряет безмолвие», — и еще: «вкусивший от плода молитвы нередко одним словом своим оскверняет ум так, что, принявшись снова за молитву, уже не находит того, что прежде сего ощущал».

Святой Симеон Новый Богослов говорит: «Да будет житие твое безмолвно, беспечально и для всего мертво», — и уже после сего наставления, он поучает молитве и трезвению. Преподобный Исаак истинно желающим безмолствовать и очищать ум свой молитвой так говорит: «Удалися от видения мира, прекрати беседы, откажись принимать в келлию свою приятелей даже под благими предлогами, кроме тех, которые с тобой единонравны и единомысленны и разделяют твои сокровенные чувствования — стаинники; опасайся возмутить душу твою, собеседованием, которое часто оставляет следы надолго и по прекращении разглагольствия, как сами дознали своим опытом; бывает, что лишнее слово, сказанное лицом, к нам близким и любимым, не малое время волнует нас и весьма препятствует хранению ума и тайному поучению — богомыслию».

В других местах и еще строже говорит святой Исаак: «О, что злее и вреднее свиданий и разглагольствий для истинно пребывающих в безмолвии! О, братия! Как гололедица, внезапно покрыв садовые ветви, иссушает их, так и разглагольствия с людьми, кои не хранят безмолвия, хотя бы они были кратки, хотя бы казались полезными, иссушают цветы добродетелей, цветы, вновь расцветающие в безмолвии, цветы нежные и молодые, окружающие сад души, насажденной при исходищах вод покаяния. И как иней мертвит прозябающие растения, так и беседы человеческие мертвят корень ума нашего, корень, только что пустивший ростки добродетели. И если вредоносны беседы с такими лицами, которые в житии своем не совсем беспечны и несколько внимают себе, то сколь вредны для души свидания и разглагольствия с людьми беспечными и нерассудными, не говоря уже о мирских!.. Как человек благодарный и благонравный, когда упиется, забывает свое благородие, и свое имя и звание подвергает бесчестию и осмеянию, по причине неблагочинных слов и поступков, происходящих от опьянения, так и целомудрие души свиданиями и разглагольствиями нарушается, тщание ее о хранении сердечном ослабевает, усердие к добродетели охладевает, и она ниспадает из благонастроения своего. И если не всегдашние, а по временам бывающие разглагольствия, не сдерживаемые дверью ограждения устен и слуха, причиняют великий вред безмолвнику смущая его ум и охлаждая его в божественных занятиях, то что сказать о тех, кои постоянно друг друга сретают и провожают, не полагая хранения языку своему?!»

«Любящий обращение в мире, лишается жизни, — говорит тот же святой отец в ином месте, — и не знаю что сказать о нем, разве только с плачем рыдать рыданием неутешным, подвизая к сорыданию и братолюбные сердца других». И еще: «Единое видение мирских может подать силу и пищу страстям, ослабить в подвижнике любовь к подвигу своему и изменить его расположение и любомудрие».

«По сим причинам, — говорит святой Исаак, — иноку не должно входить в общение с теми предметами, кои возбуждают в нем брань; но надлежит ему всячески избегать ее и не приближаться ко всему тому, что свободу его подвергает искушению. Ибо в то самое время, как приходим мы к Богу, поставляем завет с Богом, чтобы удалить себя и отрешить от всего этого; и не только отрешиться, но чтобы и не видеть кого-либо из мирских, ни слушать их слова, ни о них что-либо слышать».