Александр Мень - История религии. В поисках пути, истины и жизни. Том 5. Вестники Царства Божия. Библейские пророки от Амоса до Реставрации (7-4 вв. до н. э.)

Достигли ли они своей цели?

Судьба Иеремии и катастрофа 587 года подсказывают как будто бы отрицательный ответ. Но оставался еще один, последний экзамен: плен Вавилонский. Это величайшее испытание должно было подвести окончательный итог миссии пророков; и оно неожиданно показало, что их усилия не остались безрезультатными.

Это может вызвать удивление. В самом деле, вхождение народов в чужую культурную и географическую среду нередко разрушало их традиции и верования. Окружение чаще всего сильнее и отдельного человека, и целой нации; и требуются какие-то совершенно особые факторы, чтобы оказывать ему действенное сопротивление.

Очевидно, в Израиле такие факторы были, и именно они обусловили этот загадочный парадокс библейской истории: народ, который на родине не мог устоять перед языческими искушениями, вдали от нее выработал противоядие от них. Уйдя в плен с клеймом изменника веры, он вернулся утвердившимся в ней как никогда раньше.

Библия содержит в себе четыре главные свидетельства, из которых мы узнаем о тех, кто стал воспитателем Израиля на чужбине и довел дело пророков до конца. Мы имеем в виду Книгу пророка Иезекииля, писания Исайи Вавилонского и две новых Священных Истории; к этому нужно добавить Плач и Псалмы, созданные в годы пленения. В этих книгах — высочайшая точка религии Ветхого Завета, горная вершина, над которой вздымается лишь белоснежный пик новозаветного Откровения.

Как интересно было бы проследить жизнь народа Божия в те годы, когда с ним происходила эта удивительная метаморфоза! Но если мы мало знаем о людях, которые повели его по пути веры, то о нем самом, к сожалению, неизвестно почти ничего. Картина жизни ссыльных иудеев дошла до нас лишь в виде отдельных кадров, отрывочных черт и косвенных намеков.

Первый факт, который можно считать установленным, — это едва ли не поголовное выселение иудеев из Палестины.

Около 580 года Иудея представляла собой странное и мрачное зрелище: она опустела в буквальном смысле этого слова. Позднейшим историкам трудно было этому поверить. Только раскопки поколебали их скептицизм. Буря действительно не пощадила почти никого. Остались брошенные поля и виноградники, среди которых лишь изредка можно было встретить хижины нищих и разоренных крестьян. Обезлюдевшие города походили на огромные свалки битого кирпича [ 1].

Навуходоносор отказался от обыкновения своих ассирийских предшественников и не прислал в Иудею колонистов. Вероятно, главная причина заключалась в том, что царю не хватало поселенцев для своих собственных обширных городов. Неудивительно, что он довел почти до предела опустошение покоренной страны. По его приказу Набусардан еще раз объехал ее и вывез в Вавилон третью партию пленников. Хотя эдомитяне и извлекли кое-какие выгоды из бедствия соседей, но прочие племена не стремились занять осиротевшую землю [ 2]. Она осталась как дом без хозяина. Именно это обстоятельство впоследствии помогло возрождению Израиля.

Когда Барух, похоронив своего учителя, прибыл в Вавилон, он нашел картину, сильно отличавшуюся от того, что он видел в Египте: здесь жили лучшие люди изгнания, и численность иудейской колонии приближалась к 30 тысячам человек [ 3]. Хотя сравнительно с полумиллионным населением Вавилона это была капля в море, но иудеи не оказались разбросанными в массе разноплеменных обитателей Халдеи: их поселили в отдельных кварталах, наделили землей и даже сохранили за ними видимость самоуправления. При этом выходцы из одного и того же города и члены родственных семей могли жить вместе.

Прибытие в эту незнакомую страну должно было сильно поразить пленников. Истомленные долгими переходами через пустыню, они, казалось, попали в мир, похожий на легендарный Эдем. Перед ними расстилались тучные плантации, текли ровные каналы и обсаженные ивами арыки, шумели города, утопавшие в зелени. Все говорило о процветании, которого Иудея уже давно не знала.

Конечно, многие пленники, особенно воины, были сразу же посланы на принудительные работы. Увлеченный строительством, Навуходоносор постоянно нуждался в рабочих руках. Тысячи согнанных по его воле людей копали рвы, возили кирпичи, поднимались на леса, сновали по уступам огромной башни, которая воскрешала в памяти евреев сказание о столпотворении.

И все же Вавилон не получил у израильтян наименования «Дома рабства», как некогда называли они Египет. В Библии мы нигде не находим жалоб на невыносимые условия труда пленных. Вероятно, строительные рабочие всех наций получали жалованье и жили среди соплеменников в собственных домах.

Состоятельные иудеи чувствовали себя на чужбине не хуже, чем на родине; труднее оказалось положение средних классов. Крестьянам нелегко было осваивать неизвестные им приемы земледелия в жаркой болотистой равнине, а ремесленники не могли тягаться с туземными мастерами. Но зато для многих из этих людей оставалось обширное поприще — торговля.

Вавилония издавна была перекрестком караванных путей, а при Навуходоносоре она стала настоящим мировым торговым центром. О размахе коммерческих операций халдеев говорят тысячи дошедших до нас документов: необъятные архивы их банкирских домов, ссудных касс, нотариальных контор.

Торговля занимала у древних, как и в средние века, почетное место. Купцы нередко были миссионерами цивилизации. Именно они первыми установили деловые связи между народами, соединив их взаимными интересами в противовес войнам и захватам. Международное право вырастало из торговых взаимоотношений; купцы должны были знать и уважать обычаи разных племен, и сами они зачастую были носителями высокой культуры. Напомним, что в Греции в ту эпоху стяжали славу два знаменитых торговца: Солон и Фалес, политический реформатор и философ. Купеческие корпорации упрочили экономический фундамент «Голы», или диаспоры , еврейского рассеяния, зародившегося в период плена.

Задолго до гого, как Тит и Адриан уничтожили иудейское государство, диаспора уже жила полной жизнью в Вавилоне, Египте и Сирии. Она явилась как бы вторым государством евреев, дававшим им приют в течение веков.

Несмотря на все невзгоды и притеснения, неотделимые от положения чужаков, несмотря на опасность утраты веры и традиций, рассеяние в конечном счете сыграло и положительную роль в истории Израиля. Оно открывало простор для энергии, которой было тесно в рамках маленькой страны, оно обогащало мысль, вводя иудеев в круг мировой культуры. Филон и апостол Павел, Маймонид и Спиноза были бы невозможны без диаспоры. Очаги ее стали первыми опорными пунктами христианства, проложив дорогу проповедникам Евангелия.