Александр Мень - История религии. В поисках пути, истины и жизни. Том 6. На пороге Нового Завета. От эпохи Александра Македонского до проповеди Иоанна Крестителя

6. Легенда об этом сохранилась у тибетского писателя XVII века Даранаты (см. русск. пер. его «Истории буддизма в Индии» в III томе кн. В. Васильев . Буддизм, его догматы, история и литература. СПб., 1869, с. 32-33). По мнению Бонгард-Лсвина, автора первого отечественного исследования по истории Маурьев, Ашока вел войну с Калингой, уже будучи буддистом (см.: Г. Бонгард-Левин . Калингская война и ее значение в истории правления Ашоки. ВДИ, 1958, № 3, с. 33-41). В любом случае, из слов самого царя (XIII эдикт) явствует, что именно последствия войны оказали на него большое влияние и он стал стремиться осуществлять Дхамму на практике.

7. XIII наскальный эдикт Ашоки. Указы этого царя собраны в изд. E.Hultesch . Inscriptions of Asoka, Calcuta, 1925. См. также русск. пер. важнейших эдиктов. В. Лесевич . Религиозная свобода по эдиктам царя Асоки Великого. — «Вопросы философии и психологии», 1889, № 1, с. 163-188; ХДВ, с. 416-419. О правлении Ашоки. см.: Г. Бонгард-Левин . Индия эпохи Маурьев. М., 1973, с. 62-70; D. R. Bhandarkar . Asoka. Calcuta, 1955; V. Barat . Asoka. — «2500 years of Buddism». New Dehli, 1956.

8. Сутта-Нипата , 142-144 (пер. Ю. Алихановой).

9. Согласно наиболее ранним текстам буддизма, после смерти праведник «возрождается на небесах, в обители счастья» (Махапариниббана-сутта, I, 24). Однако это временное состояние; оно сменяется новым воплощением на земле элементов, из которых состоит личность, сантана . Последний, вожделенный предел — это полное угашение бытия в Нирване (см.: О Розенберг . Проблемы буддийской философии. Пг., 1918, с. 16). Популярный же буддизм Ашоки делал ударение на воздаянии по смерти.

10. Большой колонный эдикт II; Большой наскальный эдикт III.

11. Большой колонный эдикт IV.

12. Таково свидетельство Даранаты (с. 37) и цейлонской хроники: The Dipavamsa. An Ancient Buddhist Historical Record. Ed. and tr. by Holdenberg. London, 1879, VII, 10-11.

13. Наскальные эдикты VII и XII.

14. Наскальный эдикт XIII.

15. Марксистские авторы, по своему обыкновению, рассматривают обращение и веру Ашоки «как наиболее эффективное духовное орудие подчинения масс, удержания их от борьбы с деспотизмом» ( А. Кочетов . Буддизм. М., 1968, с. 48).

16. Наскальный эдикт XIII; Dipavamsa, VIII; Маhavamsа, VIII.

17. См. ниже: гл. V-VII.

18. Байратский эдикт; см: A.Sen . Asoka's Edicts. Calcuta, 1956.

19. Махапариниббана-сутта, II, 35. Однако Гаутама желал, чтобы дисциплинарные правила Сангхи соблюдались так, как он заповедал ( там же , 4, 8-10).

20. Сказания о первых соборах сохранились в Чуллавагге и в цейлонской хронике, написанных много позднее предполагаемого времени соборов. Cullavagga, VI-VII, Dipavamsa, IV-V. Хронология соборов остается спорной. Дараната («История буддизма в Индии», гл. 1, с. 9) полагает, что в течение сорока лет после смерти Будды не было никаких собраний монахов. Но если детали рассказов о соборах сомнительны, то нет достаточных оснований отрицать сам факт подобных собраний. То, что Винайя (Устав) существовала очень рано, явствует из Махапариниббаны (IV, 10).

21. См., в частности: Васумитра . Колесо, утверждающее различие главных мнений. — В кн.: В. Васильев . Буддизм, его догматы. Т. I, 1869.

22. Dipavamsa, V, 55-69; VII, 34-59. В Байратском эдикте Ашока называет 7 сборников Писания, которые лишь частично совпадают с Трипитакой и по названиям не соответствуют ее частям (о составе ее см. приложение 2 к т. III «У врат Молчания»). Это показывает, что канонизация нынешней Трипитаки произошла позднее. О происхождении буддийского канона см.: В. Кожевников . Буддизм в сравнении с христианством Т. I. Пг., 1916, с. 81-154; В. Топоров . Дхаммапада и буддийская литература. — В кн.: Дхаммапада. Пер. с пали, введение и комментарии В. Топорова. М., 1960, с. 5-55; J. N. Farguhar. An Outline of the Religious Literature of India. London, 1920, р. 103-110; Е. Сопzе . Buddhism, its Essence and Development. New York, 1959, р. 28.

23. Многие историки полагают, что на описание III собора повлияли поздние воззрения цейлонских буддистов. См.: Г. Бонгард-Левин . К проблеме историчности III собора в Паталипутре. — В кн: Индия в древности (сборник статей). М., 1964, с. 119-134. Там же приведена и литература вопроса.

24. Это значит малый путь и большой путь (точнее — малая и великая колесницы)

25. Theragatha, 925 ff.

26. Дхаммапада, 416, 417, 421.

27. Великий царь царей, II, 42 (Буддийские сутры. Пер. Т. Рис-Дэвидса и Н. Герасимова. М., 1900).

28. О. Шпенглер . Закат Европы, 1923, с. 360 сл.

29. Cullavagga, X,1, 6.

30. На 1971 г. мусульмане составляли 10% населения Индии, христиане — 2, 44%, буддисты — 0, 74%. Следует подчеркнуть, что, исчезнув из Индии, буддизм, однако, наложил неизгладимую печать на ее искусство, философию и религию. «Если, как это часто говорят, буддизм в Индии умер, то это в том смысле, в каком умирает семя, произведя растение, цветок или плод» ( С. Р. R. Аiуаr . Rise and Decline of Buddhism in India. — «Vedanta Kesari», 1956. р. 42).

31. Махабхарата, IV, 190, 64-67 р. Б. Смирнова.

32. Ману, XII, 96.

33. См.: т. III.

34. Чжуан-цзы . II.

Нередко бывает, что европеец, введенный в заблуждение причудливыми узорами индийской мысли, склонен видеть в ней нечто вроде праздной игры ума. Между тем едва ли найдется другая древняя культура, мировоззрение которой было бы столь четко ориентировано на практические цели.

С тех пор как мудрецы Индии осознали непрочность и мимолетность всего земного, они постоянно отыскивали то, что называли мокшей — истинным освобождением и подлинным благом. Слова Бхагавад-Гиты: «Достоверно скажи мне лишь то, чем я достигну спасения» — выражают главную направленность всей индийской метафизики. Теория, которая не стремилась решить эту задачу, вряд ли могла рассчитывать на успех в Индии. Разумеется, и там было много людей, погруженных лишь в повседневные заботы. Но не такие люди формируют душу культуры; напротив, как правило, творческое меньшинство оказывает большее, хотя порой незаметное, воздействие на мысль нации и питает ее духовные корни.

Итак, повторяем, что бы ни зарождалось в индийском мире: мистика Упанишад или материализм чарваков, отрешенность буддизма или титанизм джайнов, — все это служило не просто усладой для интеллекта, но предназначалось быть компасом в странствиях человека по пути жизни.

Возродившийся в начале II века до н. э. брахманизм не составлял исключения. Если Будда обещал людям спасение, то и почитатели Вед говорили людям о том, что несут миру избавление от заблуждений, свободу и победу над всеразрушающим Временем.

В эпоху, когда происходило своего рода подведение итогов многовековой религиозной истории, брахманы суммировали и пересмотрели древние традиции, с тем чтобы человек, руководствуясь ими, смог вырваться из-под власти перевоплощений.