Фредерик Фаррар - Жизнь Исуса Христа

Чтобы доказать иерихонцам, как ошибочны были их ожидания и какое глубокое заблуждение заключается в тех принципах, на которых основывали они свое обвинение Его в том, что Он воспользовался гостеприимством Закхея, Иисус (за столом в доме мытаря или, скорее, уже вышедши снова к народу) рассказал притчу о человеке высокого рода, отправлявшемся в дальнюю сторону для получения царства. Многим покажется совершенно непонятным, какой «человек высокого рода» может ехать в дальнюю сторону с целью получить царства. Но известно, что все это случилось с Архелаем и Антипой [545] Jos. Antt. 17, 9, § 4. . По делу Архелая, который отправлялся к Августу для испрошения себе царских прав, иудеи действительно послали депутацию из пятидесяти человек для донесения о жестокостях тетрарха, который сначала и потерпел неудачу, но впоследствии желания его осуществились и права его были увеличены. Филипп [546] Ios. Antt. 17, 13, § 2. защищал собственность брата во времени его отсутствия от захвата её проконсулом Сабином [547] Ios. Antt. 17, 13, 1. . Великолепный дворец, построенный Архелаем в Иерихоне, конечно привел Иисусу на память эти обстоятельства, и притча Его, представляя поразительный пример высочайшего учения, извлекаемого из самых обыкновенных, окружавших Его обстоятельств, служит с тем вместе новым, неподозреваемым указанием достоверности и истины Евангелия. Взрыв удивления народа, который прервал Его рассказ вопросом: Господин! у него есть десять мин? представляет доказательство, с каким напряженным вниманием слушал народ эту притчу.

Избрав таким образом знакомый народу случай из семейства Иродов, Иисус говорил, что одно высокопоставленное лицо, отправившись путешествовать в отдаленную страну за получением царства, раздало своим слугам по мине (фунт серебра), чтобы впредь до его возвращения каждый из них пускал в оборот эти деньги. Ненавидевшие его граждане послали вслед за ним посольство, чтобы хлопотать об отказе в его претензиях. Но на досаду их, царство было за ним утверждено. Он возвратился, чтобы наказать своих врагов и вознаградить слуг, по относительной их верности. Один неверный раб, вместо того чтобы пустить в оборот вверенную ему сумму, завязал ее в платок и возвратил господину с несправедливой и дерзкой жалобой на его жестокость. За это слуга лишился своей мины, которая была отдана наиболее заслужившему рабу. Причем все добрые и верные рабы были роскошно вознаграждены, а возмутители истреблены и убиты. Притча эта имеет многостороннее применение. Она указывает на близкое удаление Иисуса из мира, на ненависть, с которой отвергнут Его, на обязанности верующего употреблять на пользу все, что ему вверяется, на неизвестность второго пришествия Спасителя, на достоверность, что при возвращении Он потребует отчета, на осуждение ленивого, на блистательную награду тем, которые хорошо послужат Ему, на окончательную гибель тех, которые покусятся отвергнуть Его. Во время рассказа караван, вероятно, остановился и путешественники окружили Его толпой. Оставляя их обдумать значение притчи, Он пошел вперед один во главе длинной процессии [548] Лук. 19, 28. . Народ почтительно отступил назад и много глаз следило за Ним с благоговением, когда Он тихо проходил длинной, раскаленной, бесплодной горловиной, ведущей в Иерусалим из Иерихона.

Он не думал избрать своим постоянным местопребыванием город Иерусалим, но предпочел, по обыкновению, остановиться в любимом доме в Вифании. За шесть дней до Пасхи, в пятницу, вечером 8 Нисана 780 г. от построения Рима (31 марта 33 г. от Р.Х.) прибыл Он туда до солнечного заката, которым начиналась суббота перед Пасхой, называемая Саббат Гаггадол, или Великая суббота. Здесь Ему пришлось расстаться с толпой богомольцев, из которых одни отправились воспользоваться гостеприимством друзей, другие, по обычаю, строить себе палатки и шалаши в долине Кедронскои и около западных склонов горы Елеонской.

Суббота прошла спокойно, и вечером приготовлен был, по обычаю, ужин [549] Матф. 26, 6-13. Марк. 16, 3–9. Иоан.12, 1–9. . Св. Матфей и Марко говорят несколько таинственно, что этот праздник был проведен в доме Симона прокаженного. Св. Иоанн не говорит, кто был Симон прокаженный, имя которого не встречается нигде в другом месте; из самого же рассказа ясно, что вифанское семейство во всех отношениях заведовало приготовлениями. Марфа, по-видимому, занималась хозяйством, а воскресший Лазарь был предметом такого же любопытства, как и сам Иисус. Вифанское семейство занимало очень видное положение в обществе, и члены его вели со многими приязнь и знакомство; поэтому народ толпами приходил взглянуть на воскресшего Лазаря.

Замечательное и неоспоримое чудо, которое над ним совершилось, было причиной того, что многие уверовали в Иисуса, но вместе с тем приводило партию начальствующих в Иерусалиме в такое отчаяние, что она тотчас же составила совет, как извести это живое свидетельство сверхъестественной силы Мессни, которого они отвергли. Но так как воскрешение Лазаря стояло в таком близком соприкосновении с целым рядом описанных у первых трех евангелистов событий, то мы снова приходим к заключению, что должна была существовать для нас только смутно предполагаемая, а для того времени вполне достаточная причина, почему они видимым образом умалчивают о доме и именах его владельцев, где проведена была Спасителем эта суббота. Мы со своей стороны не находим других, кроме вышесказанных прежде, следов к объяснению того, что Марию они называют какая-то женщина, пропускают всякий намек на Марфу и Лазаря и рассказывают, что замечательный ужин был изготовлен в доме Симона прокаженного. Кто же, наконец, был этот Симон прокаженный?

Понятно, что в это время он не мог быть прокаженным, потому что не мог бы жить в своем доме и находиться в обществе. Не был ли он исцелен Иисусом и не было ли это одной из причин глубокого верования в Него и сердечной привязанности, по которым Иисус считался в этом семействе всегда дорогим гостем? Мы не можем ни отвечать на эти вопросы, ни получить достаточно данных для определения: был ли этот Симон отцом Марфы, Марии и Лазаря, или, как предполагали некоторые, мужем Марфы, а потому не можем утверждать положительно, что Марфа была после него вдовой и наследницей дома.

Но как бы то ни было, праздник был замечателен не по количеству иудеев, собравшихся удостовериться в чуде, взглянуть на назаретского пророка и на человека, которого Он воскресил из мервых, но единственно по достопамятному событию, случившемуся во время самого ужина и бывшему прямым первоначальным приготовлением Иисуса к печальному и тягостному Концу.