Алексей Осипов - Носители Духа

…Всякий, оставляющий правило молитвенное ради излишней суеты и увлечения земного, начинает служить мамоне, идолу, изменив Господу своему, Творцу и Владыке, который говорит: Ищите прежде всего Царствия Божия и правды его , и все приложится, не заботьтесь излишне о том, что вам есть и пить, и во что одеваться. Я Господь ваш, заботящийся о вас. А мы Господу не верим, слушаем древнего змия, тянущего нас к земле, чтобы вместе с ним ползать на чреве в прахе суетных помыслов и деяний (С. 470).

Надо всегда принуждать себя к молитве, и, приняв некоторое посильное правильце, обязательно (кроме исключительных случаев) выполнять его. Это постоянное выполнение хотя бы малого правила может, по словам преп. Исаака Сирина, оградить от великих падений («Как жить сегодня». С. 185).

Молитвенное свое домашнее правило определи сама, сообразуйся со временем; в этом самочиния не будет, только много набирать не советую, чтобы не быть рабом правилу и во избежание торопливости (Письмо 1).

Относительно молитвенного твоего правила умудряйся сама, только чтобы было не на ветер, как бы только выполнить. Старайся внимательно. Не лучше ли сократить, чем со смущением выполнять и быть рабом у правила? (Письмо 7).

Когда не придется исполнить все свое правило, не смущайся, не будь рабом правилу. Держи правило мытарево: «Боже, милостив буди мне, грешной» — и имей память Божию, это заменит все правила. Прочти у святого Исаака на 136–й странице, еще в «Невидимой брани» во второй части 20–ю главу. Когда появятся слезы, не смущайся, знай, что без внимания не заплачешь (Письмо 13).

Преподобный Исаак Сирин не советует обременять себя вычитыванием, количеством стихословий и быть рабом у правила. Ибо в рабском делании нет мира…

Можно читать утром и вечером несколько молитв, сами определяйте сколько, сообразуйте с временем — только чтобы было не на ветер, а со вниманием, ибо внимание — душа молитвы. Ежедневно надо прочесть главу святого Евангелия и главу апостольских посланий (Письмо 88).

Святые Отцы советуют читать святое Евангелие ежедневно; если очень недосужно, хоть одно зачало все же прочти. Читай не так, чтобы только прочесть, но внутренне помолись Господу, чтобы открыл очи твои сердечные для уразумения силы святого благовествования Христова; читай внимательно, точно по складам. Опытом познаешь духовную силу, исходящую от такого чтения, подобно кровоточивой жене (Письмо 98).

У тебя от твоего правила получается не умиление, а смущение. Больше занимайся внутренней молитвой, как я тебе советовал; хотя и не клеится оно у тебя, все же понуждай себя. Евангелие, псалмы и прочие каноны или акафист — читай понемногу, а главное, внимательно. Если не будешь трудиться, и благодать Божия не поможет. Наш труд и благодать Божия идут совместно (Письмо 55).

«Мир любит свое», — сказал Спаситель. Мир — в прелести и сочувствует одним тем, которые находятся в прелести. Служителей истины он отвергает и ненавидит (Письмо 285).

Прелесть бывает по большей части прикрыта, а иногда и явна, нередко поставляет человека в состояние расстроенное, вместе смешное и самое жалостное, нередко приводит к самоубийству и конечной погибели душевной (2. 187. 2006).

… Кто считает себя готовым к приятию благодати, кто считает себя достойным Бога, ожидает и просит Его таинственного пришествия, говорит, что он готов принять, услышать и увидеть Господа, тот обманывает себя, тот льстит себе, тот достиг высокого утеса гордости, с которого падение в мрачную пропасть пагубы (2. 116. 2006).

Всегда встречается прелесть первоначально некоторым сомнением сердца; не сомневаются о ней те, которыми она решительно возобладала… прелесть… не наставляет подвижника на покаяние, не умаляет его пред ним самим; напротив того, возбуждает в нем мечтательность, приводит в движение кровь, приносит ему какое–то безвкусное, ядовитое наслаждение, тонко льстит ему, внушает самомнение, устанавливает в душе идол я (2. 299. 2006).

Но если в тебе кроется ожидание благодати — остерегись: ты в опасном положении! Такое ожидание свидетельствует о скрытном удостоении себя, а удостоение свидетельствует о таящемся самомнении, в котором гордость. За гордостию удобно последует, к ней удобно прилепляется прелесть. Прелесть есть уклонение от Истины… уклонение ко лжи… Прелесть существует уже в самомнении, существует в удостоении себя, в самом ожидании благодати… От ложных понятий являются ложные ощущения. Из ложных понятий и ощущений составляется самообольщение. К действию самообольщения присоединяется обольстительное действие демонов (2. 301. 2006).

Все самообольщенные считали себя достойными Бога: этим явили объявшую их души гордость и бесовскую прелесть. Иные из них приняли бесов, представших им в виде ангелов, и последовали им; другим являлись бесы в своем собственном виде и представлялись побежденными их молитвою, чем вводили их в высокоумие; иные возбуждали свое воображение, разгорячали кровь, производили в себе движения нервные, принимали это за благодатное наслаждение и впали в самообольщение, в совершенное омрачение, причислились по духу своему к духам отверженным (2. 119. 2006).

Великое душевное бедствие — дать какую–нибудь цену своему подвигу, счесть его заслугою пред Богом (5. 104. 2003).

Причина прелести — не молитвословие, не псалмы, не каноны и акафисты, не молитва Иисусова, — нет! Сохрани Боже всякого от такового богохульства! Гордость и ложь — вот причины прелести! (Письмо 153).

Понимаешь ли, что мнение — прелесть? Эту прелесть Писание называет «лжеименным разумом » (Тим. 6, 20), т. е. произвольным ложным умствованием, присвоившим себе имя разума. Точное и правильное понятие об Истине есть «знание», знание от видения, видение — действие Св. Духа. Когда нет знания истинного в уме, оно заменяется знанием сочиненным. Люди часто сознаются в этом невольно, не понимая сами, какое глубокое значение имеет их сознание; они говорят: «мы приняли так понимать», т. е. составили, за неимением знания точного, мнение, чуждое всякой точности. Итак, мнение — прелесть! Избавляемся от прелести заповеданным в Евангелии самоотвержением, погублением души своей. Погублением души названо отречение от своих мнений, от своей воли, от стяжательности, от кровяных движений, от чувств — словом сказать, от всей вместе взятой прелести, обнявшей всего человека, все части его, все существо его. Прелесть так усвоилась нам, что сделалась как бы жизнью, как бы душой нашей, совершенно заглушила естество наше, как заглушают плевелы хлеб на поле, чрезмерно удобренном (Письмо 163).