Ян де Гроот - Демонология Древнего Китая

Отец взял факел и обошел всю деревню; родственники всех тех, кого начиная с годов Цзяцзин утащили тигры, числом более пятидесяти, послушали его и собрались. Мать говорила голосом каждого из погибших, и рассказы ее сопровождались слезами. Она говорила на протяжении всего дня и пришла в себя только с наступлением ночи. И с этого самого времени она поправилась; никакого вреда ей причинено не было, и она проживает там вплоть до сего дня. События эти произошли весной года усюй периода правления под девизом Ваньли (1598)».

Таким образом, как показывают представленные выше истории, китайцы не считали, что чангуй поселяются в тиграх. Чангуй существуют обособленно и лишь сопровождают хищников. Впрочем, как показывает следующая легенда, иногда их все-таки наделяют способностью «прирастать» к зверю:

«В последнем году Кайюань (741) в Юйчжоу (пров. Сычуань) свирепствовал тигр. Чтобы поймать его, приготовили тайную ловушку, но обмануть тигра не удавалось. Во время новолуния один человек взобрался на дерево, чтобы посмотреть на ловушку, и увидел чангуя в облике ребенка семи-восьми лет; он был без одежды, проворно двигался, и тело его отливало цветом яшмы. Он освободил пружину ловушки и прошел дальше, но наш герой слез с дерева и вновь приспособил пружину. Спустя время появился и тигр; когда он проходил мимо, ловушка захлопнулась и хищник погиб. Через значительный промежуток времени опять показался ребенок. С громкими стенаниями он влез в пасть тигру. Когда занялся день, человек раскрыл тигру пасть и увидел у него в горле огромную яшму, величиной с куриное яйцо» («Гуан и цзи»).

Заканчивая данный раздел, остается только напомнить читателю, что души утонувших людей, желая освободиться из водяного плена, топили других людей, дабы новые души могли занять их место. Души эти тоже называли чан или чангуй .

Хотя волки-оборотни упоминаются в китайской литературе еще до династии Тан, первые легенды о блуждающих волках-людоедах появляются в источниках начиная именно с этого периода. Количество их столь велико, что мы вправе сделать вывод: вера в существование таких оборотней в обличии зверей была распространена повсеместно, что в свою очередь позволяет также предполагать, что она имеет весьма долгую историю. Несколько рассказов о волках-оборотнях сохранилось в «Тай пин гуан цзи» (гл. 442). Два из них, явно заимствованных из «Гуан и цзи», в первую очередь заслуживают внимания, поскольку один из них отчетливо напоминает привычные нам суеверия относительно волков, о которых мы упоминали выше, а именно, что раны, нанесенные волку-оборотню, остаются видимыми и после его обращения в человека, а другой показывает, что ликантропия китайская, как и европейская, являет собой форму умопомешательства и может порождаться галлюцинациями.

«В конце годов Юнтай династии Тан (765) в Хунчжоу, в уезде Чжэнпин жил старик. Он болел несколько месяцев, и уже более десяти дней отказывался принимать пищу. Однажды вечером он вдруг исчез, и никто не мог понять, куда же он делся. В другой день на закате один житель деревни отправился собирать листья тутового дерева, и его стал преследовать волк. Он быстро взобрался на дерево. Дерево, однако, было не слишком высоким — волк вставал на задние лапы и хватал зубами полу его одежды. Крестьянину ничего не оставалось делать, как обороняться — он ударил зверя топором, удар пришелся волку прямо в лоб. Волк припал к земле, но продолжал караулить жертву. Лишь на следующий день крестьянин смог слезть с дерева. Он пошел по следу волка, и следы привели его прямо к дому больного старика. Он вошел в главный зал, позвал сыновей старика и подробно, от начала до конца, рассказал им, как было дело. Сыновья, посмотрев на лоб отца, увидели след от удара топора. Дабы он впредь не нападал на людей, они задушили отца, и тот превратился в старого волка. Потом они отправились в уездную управу, чтобы оправдаться, и их отпустили с миром».

«В том же году в другой деревне Хунчжоу юноша лет двадцати после болезни почти отдал душу и превратился в волка. Хищник загрыз множество деревенских мальчишек. Потерявшие сыновей родители не знали, что произошло с их детьми, и понапрасну искали их.

Юноша этот выполнял в деревне самые различные работы. Как-то он проходил мимо дома семьи, тоже потерявшей ребенка, и несчастный отец окликнул его: "Приходи завтра к нам — для тебя есть работа; мы приготовим хорошее угощение". В ответ юноша громко рассмеялся. "Хорош я буду, если приду работать в ваш дом во второй раз! — ответил он. — Или вы думаете, что с вашим сыном случилось что-то особенное?" Слова юноши удивили отца погибшего мальчика, и он стал выспрашивать его. "Это небо повелевает мне пожирать людей, — сказал юноша. — А вчера я съел мальчика лет пяти или шести; мясо его оказалось таким вкусным". И тут отец заметил в уголках его рта запекшуюся зловонную кровь и в неистовстве обрушил на него град страшных ударов. Юноша превратился в волка и испустил дух».

Относящаяся к той же эпохе легенда свидетельствует, что китайцы с особой охотой наделяли способностью обращаться в волков представителей хуннуских [43] Хунну (сюнну) — гунны. , тюркских и монгольских племен, живших к северу и западу от Срединного государства. «Ван Хань их Тайюаня был командующим в Чжэньу (север нынешней Шэньси). Его мать, госпожа Цзинь, происходила из хунну, прекрасно стреляла из лука и скакала на лошади, а кроме того, отличалась жестокостью и силой. На выносливом скакуне, с луком в руке и стрелами на поясе, она проникала глубоко в горы в поисках медведей, оленей, лисиц и зайцев, которых убивала и привозила назад в огромных количествах. Неудивительно, что все жители севера боялись ее, но при этом их разбирало любопытство.

Однако, когда ей минул семидесятый год, она начала слабеть от старости. Тогда она затворилась в своих покоях, отослала прочь служанок и не позволяла никому входить к ней без особого разрешения. Время от времени, после того как она на закате запирала дверь и ложилась спать, ее охватывали приступы ярости, и тогда она била палкой всех домочадцев. Однажды, когда она, как обычно, закрыла дверь своей комнаты, обитатели дома вдруг услышали скрипучий скрежещущий звук. Все сбежались посмотреть, в чем дело, и увидели, как волк открыл изнутри дверь и бросился прочь. До восхода солнца он вернулся, вбежал в комнату и затворил дверь на засов.

Домочадцы были перепуганы насмерть и на рассвете доложили обо всем Ван Ханю. В тот же вечер он подсмотрел за матерью в щелочку и убедился, что все сказанное слугами оказалось правдой. Ван Хань пребывал в тревоге и ужасе и чувствовал себя очень неуютно. На следующее утро мать позвала сына и приказала немедленно купить для нее косулю. Он приготовил мясо и поднес ей, но госпожа Цзинь сказала: "Я хочу ее сырой". Тогда ей подали сырую косулю, которую она проглотила в мгновение ока, чем еще больше напугала Ван Ханя. Случайно мать услышала, как кто-то из членов семьи тайком говорит об этом, и устыдилась. В тот же вечер она опять заперла дверь изнутри. Слуги стояли подле и ждали, что она будет делать. Внезапно из дверей вихрем вылетел волк; назад он более не вернулся» («Сюань ши цзи»).