Стивен Левин - Кто умирает?

Когда я нахожусь с такими людьми, я вижу, что их работа и моя работа – одно и то же: отпустить самоконтроль, привязанности и страдания, которые поддерживают наше чувство отделенности, открыться настоящему, умирая, войти в настоящее мгновение. Жить полно, с открытым сердцем и умом, который больше не привязан к моделям.

В последние несколько лет мне приходилось общаться с людьми, которые вместо того, чтобы оплакивать свое состояние, начинали использовать его для достижения пробуждения. Эти люди обнаружили, что можно смириться даже со страданием и утратой имиджа, с которым они всегда себя отождествляли. Они научились видеть сквозь страдание от болезни и привязанность к моделям. По мере того как они все больше и больше открывались, жизнь становилась для них более пространственной. Они больше не стремятся что-то приобретать. Они позволяют этому всему уйти. И когда они отпускают все, они переживают вневременность, которая не относится к «ним» или ко «мне», а просто есть. Таков процесс отпускания «узлов» – тенденций ума, которые пытаются овладеть непрекращающимся потоком бытия и управлять им.

Они обычно начинают с исследования психологических элементов, содержимого ума. В некотором смысле это кажется полезным. Исследование состояний сознания позволяет им лучше осознавать все препятствия на пути к ясности, хотя они не обязательно устраняют эти препятствия. Однако вместо того, чтобы работать с каждым психологическим узлом, оставаясь той же самой личностью, они пытаются не отождествляться ни с одним узлом. Начиная отпускать себя как психологическую сущность, как личность, как кого-то или что-то отдельное, они начинают понимать, что они есть пространство, которое наличествует во всех состояниях сознания. И по мере того, как они проникают все глубже в свое бытие, их приоритеты меняются. Они начинают работать с умом, а не под его влиянием – что позволяет им по-новому отнестись к бытию, к самой жизни.

Они подходят к самому краю ума. Они видят, что не являются ни мысленными, ни эмоциональными объектами. Они начинают погружаться в свет, в котором видны все объекты ума. Они понимают, что представляют собой само осознание, не вписывающееся ни в какие модели и ожидания. Они больше не путают свет осознания с объектами, на которые падает этот свет. В безмолвном «Я есть» ума проявляется само сознание. И они больше не принимают себя за объекты осознания, а отождествляют себя с безграничным пространством чистого осознания.

Они прикасаются к бессмертию.

Одна женщина сказала, что обычно смотрела на мир через призму своего воспитания, ума и психологических проявлений, через призму своих моделей, личности, имени, репутации и достоинств. Однако это привело к таким страданиям, что она не могла больше держаться за старые представления. Она больше не могла позволить себе жить заурядной жизнью, переживая свои мысли о вещах, а не сами вещи. И отпустив себя, она почувствовала пространственность и легкость, открылась непосредственному переживанию того, что есть за пределами жизни, за пределами смерти.

Каждый раз, когда мы вспоминаем, когда мы вынуждаем себя выйти за пределы своих привязанностей, мы начинаем работу с умом и чувствуем великий простор бытия. Мы начинаем видеть, что то, что называем «собой», «своими переживаниями» – «наше» видение, «наш» слух, «наш» вкус, «наши» мысли, – это всего лишь вечно меняющиеся облака, плывущие в небесах сознания. И что мы не являемся ни одним из этих феноменов. Все они подобны старому фильму, который показывают в пустом зале. Показ случается сам по себе. Мысли сами себя мыслят. И всякий контроль является силовым воздействием, а сила закрывает сердце и заставляет нас страдать.

Когда я нахожусь с людьми, для которых самое важное – истина, и помогаю им отпустить все, что препятствует их пониманию, они не говорят «Боже мой, силы должны вернуться ко мне; я должен стать кем-то в этом мире!» Вместо этого они говорят: «Чтобы быть тем, кем я есть, я не должен стремиться стать кем-то или чем-то». Это немалое достижение для тех, кто прожил свою жизнь, как и все мы, среди идей о «должном», среди надуманных моделей мира. Я вижу, как они прикасаются к реальному. Я вижу, как они становятся частью того, что есть.

Те, кто живут с таким пониманием, являются самыми открытыми и великодушными людьми, которых я знаю. Они говорят. «Я не должен быть чем-то для того, чтобы открыть истину, обрести реальную свободу. Я не должен беспокоиться о том, чтобы быть кем-то или чем-то. Мне не нужно беспокоиться ни о чем, потому что я не имею к этому всему никакого отношения». Приближаясь к смерти, они находят жизнь.

Если вы спросите меня, что они обычно говорят, я могу дать следующий обобщенный ответ «Как это ни странно, я никогда не был так счастлив в этой жизни, как сейчас, потому что я никогда так мало не сопротивлялся, никогда не был так уверен в себе. В действительности, до сих пор я так и не понял, кто я такой, но это не имеет значения, потому что все, что я раньше думал о себе, также оказалось неверным. Таким-то образом я всегда оказываюсь не тем, чем себя считал, и поэтому я не знаю, кто я. Однако несомненно, что это было самое плодотворное исследование, которое я когдалибо предпринимал, потому что я начал его, отказавшись от всех своих знаний. Я начал это исследование, не зная ничего наперед. Мои знания всегда заполняли меня, сбивая меня с толку, не давая проявиться подлинному пониманию. Однако сейчас я открыт для истины, потому что мне нечего терять. Пока я не потерял это все, я не видел, как мало все это стоит с самого начала. Каким-то образом я чувствую в себе то, о чем раньше даже не догадывался».

Эти люди отпустили свои ограничивающие модели и традиционные стереотипы поведения; они бесстрашно открылись неувядающему настоящему.

Они прикоснулись к своему бессмертному осознанию – которое не приходит и не уходит, а просто пребывает таковым, каково оно есть.

Я видел, как эти люди умирают в целостности, без борьбы, они просто испаряются из своих тел. Умирая, они возвращаются в свою подлинную природу. Их смерть подобна дождю, который спокойно идет над океаном.