Стивен Левин - Постепенное пробуждение

Иногда в то время, когда мы медитируем, могут появиться чрезвычайно привлекательные мысленные формы – хорошие замыслы, прекрасные образы, великие изобретения. Эти объекты ума не обязательно должны быть помехами; на самом деле, будучи ясно видимым, ни один такой объект не станет помехой. Все это оказывается просто частью потока ума, наполненного кармой и интересными побрякушками. Только отмечайте эти вещи и спокойно возвращайтесь к дыханию. Действительно, возвращение к дыханию помогает нам открыть силу освобождения и углубляет нашу способность оставить обусловленное вожделение ума. Нет надобности тревожиться из-за того, что какая-то хорошая идея или решение какой-либо давнишней проблемы будут утрачены; то, что обладает ценностью, окажется в надлежащий момент доступным.

Углубление сосредоточенности – это естественный процесс, подобный способности мускулов усиливаться при продолжительном пользовании. Всякий раз, когда мы возвращаемся к дыханию, наша сосредоточенность усиливается. Ум может заметить это и сделать вывод: «Лучше выходит»; если не распознать в этом помысел, такое отношение становится отвлекающим умом, менее сосредоточенным на действии, а более создающим себя. Освобождение от «знания» позволяет нам переживать вещи непосредственно, каковы они есть.

Привязанность заставляет нас желать поощрения некоторых образов или чувств и отбрасывания других; иными словами, мы хотим что-то с ними делать . Привязанность означает, что мы отождествляем себя с этими содержаниями или ощущениями. Но пока мы отождествляем себя с чем-либо возникающим, думая, что это «я» или «мое», мы не увидим, как оно появляется, не увидим процесса, из которого оно возникает. Пока мы отождествляем себя с содержанием ума, мы не свободны по-настоящему. Различие между пребыванием в рабстве и состоянием освобождения – это различие между думанием и признанием помысла за помысел.

В нормальных условиях мы почесываемся, не отдавая себе отчета, что у нас чешется. Наши действия возникают вне осознавания того, чем они мотивированы. Но волевой элемент ума, то качество, которое мы часто называем волей или намерением, можно легко заметить, когда ум безмолвен и находится в состоянии осознавания. Когда мы разговариваем, читаем или едим, мы непрерывно меняем положение тела, не замечая, что реагируем на некоторое неудобство, что нас привел в движение ум; мы не осознаем намерения избавиться от некоторой тугоподвижности в шее или боли в ногах. Нас снова и снова приводят в движение отвращения и стремления ума, но редко замечаем побуждение, которым начинается движение в теле. Зачастую мы похожи на роботов – мы приведены в движение, не зная этого.

Волевое действие есть часть постоянно продолжающегося послания, которое позволяет нам шагать, ставить одну ступню вслед другой; его можно увидеть как тонкое, дословесное побуждение, заставляющее быстро опустить голову, когда камень ударяет в ветровое стекло. Но даже эти едва заметные требования можно заметить – почти как ощущения в уме. Волевое действие может также быть значительно более очевидным: например, когда мы проходим мимо лавки с мороженым, появляется мысль: «Съем-ка я чуточку орехового пломбира!» – это голос волевого ума, предшественника всей кармы.

Наблюдая намерение, предшествующее волевой активности, мы начинаем свергать власть желания с ее трона, – а ведь она бессознательно обусловливает наши действия; благодаря этому мы приобретаем чуть больше свободы в своей жизни. Перед каждым словом или жестом намерение незаметно предшествует активности; это переводит энергию от желания к действованию. Как можно отметить волевой элемент, ведущий ко все более и более далеким переплетениям и алчным желаниям ума, так же точно можно и увидеть, что именно это качество выбора, которое снова и снова возвращает нас к дыханию, при правильном его поощрении приводит жизнь к равновесию.

Всякое состояние ума – это некая установка, господствующая эмоция или настрой; она действует наподобие фильтра или цветовой линзы, через посредство которых переживаются и становятся объектами отношения психические события, такие как помыслы и ощущения. Состояния ума суть способы видеть. Бывает, что целый набор установок и эмоций уходит прочь, и тут же после этого появляется совершенно новый ум, вполне отличный своим видением. Эти возникающие состояния ума повторяются и, похоже, обладают собственной, совершенно независимой жизнью, – они возникают к бытию только для того, чтобы смениться следующим состоянием, которое расположится на покинутой сцене. Мы ловко прилепляемся к каждому из этих умов, принимая их за «я» и «мое», хотя они иной раз радикально отличны один от другого и по характеру, и по намерениям. В самом деле, любой объект или помысел, вошедший в поле осознавания, может попеременно, в сменяющихся мгновеньях ума, вызывать приязнь или неприязнь.

Внутри нас содержатся несовместные системы желаний, которые в одно мгновенье могут оттолкнуть какой-то объект, а в следующее – страстно его пожелать. Эти враждующие системы желаний могут желать сделать что-то в одно определенное, но не в другое время. Такие несовместные, противоборствующие состояния ума и сопутствующие им суждения друг о друге являются причиной значительной доли того трения, которое мы переживаем в чувстве вины. Один ум возникает для того, чтобы за ним естественно последовал другой. Отождествление себя с одним качеством или настроением и отказ в существовании другому означает отрицание потока, захваченность болезненными завихрениями ума.

В какой-то отдельный момент состояние ума может быть радостно, или бодро, или счастливо, или добро, тогда как в другой оно может быть гневно, или алчно, или похотливо, или лениво. Ум на деле колеблется по тысяче раз в день между такими различными состояниями. Вследствие этой изменчивости состояний ума некоторые люди пытаются контролировать ум. Но я думаю, что важнее не давать уму контролировать нас. Некоторым представляется, что медитация – это останавливание ума. Хотя это и достижимо ненадолго, это состояние не уменьшит чувства привязанности к уму; больше того, поскольку и в этом случае «кто-то» совершает «что-то», и такое достижение может даже подкрепить иллюзорное «я». От останавливания ума мудрости не получится; она возникает от понимания природы ума. Благодаря такому пониманию отпадает самоотождествление с умом и появляется возможность освободиться.

Ничуть не лучше наблюдать за одним объектом, нежели за другим. Идеальный объект – это просто то, что происходит в данный момент. Когда мы следим за умом при помощи так называемого «осознавания без разбора», то мы берем сосредоточенность, развитую на первичном объекте, и разрешаем уму ежемгновенно переживать все, что возникает; все, что получает преобладание, усматривается с не создающим привязанности осознаванием. Мы просто следим без разбора за всем, что происходит. В такой открытости ума нет никаких суждений; она не предпочитает одного объекта другому. Это цель и метод разом; этим и красива такая медитация. Каждое мгновенье этой практики есть также и ее цель: внимательность, простая чуткость к тому, что есть.