Елена Малето - Средневековая Русь и Константинополь. Дипломатические отношения в конце XIV – середине ХV в.

Пимену, в связи с этими событиями, пришлось 13 апреля 1389 г. вновь поспешно отправиться в столицу Византии. Подробности его путешествия из Москвы в Константинополь обстоятельно описаны в Хождении Игнатия Смольнянина 3. По пути Пимен был схвачен своими кредиторами — генуэзскими купцами из Кафы, у которых он прежде занимал значительные денежные суммы на имя великого князя Дмитрия Ивановича (Донского) для своего поставления в митрополиты. Пимен был вынужден заплатить требуемое, после чего остался практически без средств.

Однако путешествия своего не прервал и уже летом 1389 г. прибыл в Константинополь, где все еще находился и другой претендент на митрополичий престол — Киприан.

Пимен планировал начать переговоры по своему делу, но 10 сентября 1389 г. неожиданно скончался в предместье византийской столицы Халкидоне, «тамо и положен бысть, а именье его разъята инии» 4.

Между тем и в Москве произошли значительные события, решительно повлиявшие на дальнейший ход русской истории. 19 мая 1389 г. скончался великий князь Московский и Владимирский Дмитрий Иванович Донской, не желавший принять Киприана в качестве митрополита. Новым великим князем стал его старший сын — восемнадцатилетний Василий I Дмитриевич (княжил в 1389–1425 гг.). Несмотря на юный возраст, он многое в жизни уже испытал. В 1383 г. отец послал его вместе с московскими боярами в Орду к хану Тохтамышу за ярлыком на великое княжение. Это было требование нового ордынского хана. Тохтамыш выдал Дмитрию Донскому ярлык, но задержал молодого княжича в качестве заложника в Орде, где наследник московского престола провел два с лишним года. И лишь по счастливой случайности смог бежать из Орды со своими соратниками. Боясь идти через волжские степи, контролируемые ордынцами, где он мог попасть в плен, Василий направился в Литву. Там его принял великий литовский князь Витовт (1350–1430), двоюродный брат Ягайло. Только в 1388 г., за год до смерти отца, Василий вернулся в Москву.

В самой Литве тоже было неспокойно: поворот Ягайло в сторону католической Польши, с которой долгие десятилетия враждовала Литва, закончился в 1385 г. так называемой Кревской унией. Ягайло женился на польской королеве Ядвиге и стал польским королем. Он обратился в католичество и принял имя Владислав. Вскоре он насильно ввел католичество в языческой и православной Литве. Это сразу же поставило в подчиненное положение православных русских — подавляющее большинство населения Литвы того времени. Действия Ягайло с возмущением были восприняты в соседних удельных княжествах — Полоцком и Смоленском.

Последнее из них стало все больше склоняться в сторону Москвы, а не Литвы. Недовольна пропольским и прокатолическим курсом Ягайло была и литовская знать, которая объединилась вокруг двоюродного брата Ягайло и внука Ольгерда — Витовта. В конце концов Ягайло и Витовт достигли соглашения. Литва становилась под управлением Витовта вместе с входящими в ее состав русскими землями независимым государством. А в случае смерти Витовта — переходила под управление Ягайло и его наследников. Отношения Литвы и Московского княжества осложнялись тем, что во время своего пребывания в Литве после бегства из Орды Василий I подружился с Витовтом и обручился с его дочерью Софьей. И теперь Софья Витовтовна стала великой княгиней Московской, женой Василия I. С этого момента государственные (политические, экономические, дипломатические и, конечно, церковные) интересы Литвы и Москвы постоянно сталкивались с личными симпатиями и родственными связями.

Уже в первые годы своего правления, продолжая политику своего отца, Василий I присоединил к Москве (1392) Нижегородское княжество, «выкупив в Орде ярлык на Нижний Новгород, Городец, Мещеру, Тарусу и Муром» 5. Оказал давление и на Псков, который стал принимать в качестве князя лишь того кандидата, кого предлагала Москва. Рязанский князь, после острейших конфликтов с Москвой при Олеге Рязанском, как в прошлом Тверь, был уже вполне подчинен великому московскому князю при его преемниках — сыне Федоре (1402–1427) и внуке Иване (1427–1456).

Разрешил Василий Дмитриевич и церковные споры. Перед юным князем были два пути возможного решения вопроса в отношениях с церковью. Либо принять опального митрополита Киприана, либо попытаться поставить своего кандидата и тем самым возобновить конфликт с церковью, которая обладала большими политическими, материальными и духовными возможностями. На это у Василия не было ни сил, ни решимости, а кроме того, этому противоречила расстановка сил внутри русского клира. К тому же признания Киприана требовала внешнеполитическая обстановка (необходимость союза с Литвой), поэтому, желая укрепить наметившийся московско-литовский союз, он согласился с решением патриархии, принял митрополита Киприана, который был восстановлен в своих правах на митрополию, и установил канонический порядок, положив конец многолетней церковной смуте. По справедливому замечанию историка церкви Н.М. Никольского, «пока существовали удельные княжества, а Москва была еще слабым подростком, зависимость московской церкви от Константинопольского патриархата московские князья терпели молча. Но в конце XIV в. их терпению пришел конец. Трения стали увеличиваться все больше и больше, возникая по самому важному для Москвы вопросу — о кандидатах на митрополичий престол» 6.

Из Москвы было незамедлительно направлено в Константинополь к Киприану посольство с приглашением занять митрополичью кафедру. В начале октября 1389 г. Киприан выехал из Византии на Русь. К концу 1389 г. он прибыл в Киев, а 6 марта 1390 г. — в Москву, где его торжественно встретил сам великий князь. Вместе с митрополитом Киприаном прибыли греческие митрополиты Матфей и Никандр и архиереи Русской церкви: архиепископ Ростовский Феодор (племянник Сергия Радонежского, бывший Симоновский архимандрит), епископы Михаил Смоленский, Иоанн Владимиро-Волынский и Иеремия Рязанский. Сразу же после приезда Киприан поставил новых архиереев: Евфросина на Суздальскую епископию, Исаакия на Чернигово-Брянскую епископскую кафедру, Феодосия на Туровскую епископию 7.

И хотя на Руси еще формально и не помышляли о выходе из-под константинопольской юрисдикции, но постепенно отношение к былому центру восточнохристианского мира менялось: сделали свое дело бесконечные «смуты», и денежные аферы с поставлением русских митрополитов, и та легкость, с которой в столице Византии буквально жонглировали Киевской митрополичьей кафедрой, поставляя и низлагая ее обитателей. Многолетний церковный разлад, начало которому было положено еще при митрополите Алексии, быстрая смена русских митрополитов и их вражда друг с другом также отрицательно сказались на авторитете иерархии Русской церкви, включая ее предстоятеля.