Наталья Степанова - Книга женской силы

Дым Дымович, Ветер Ветрович,

Разыщи и вышли мне (имя).

Найди его, приведи его,

Я без него не могу, я без него помру.

Я без него не могу ни жить, ни быть,

Ни дневать, ни часа часовать,

Ни минуты миновать.

Так бы он тянулся, скучал,

По мне, по Божьей рабе (имя),

По венчанной жене.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Ныне и присно и во веки веков.

Аминь.

Господи, помоги,

Господи, благослови!

Встану я, потянусь,

На четыре стороны повернусь.

Найду восточную, поклонюсь.

Пойду я за ворота, а от ворот в поле.

Ступлю на широкое приволье,

Навстречу мне семьдесят семь буйных ветров.

Ходят они – летают,

Кусты и деревья ломают,

В морях, океанах гребни и волны поднимают.

Я им поклонюсь, я им покорюсь,

Я к ним со своей просьбой обращусь:

Ой вы, семьдесят семь буйных ветров,

Вы любезные семьдесят семь вихрей,

Не ходите, не летайте вы деревья ломать,

А ступайте-ка вы (такого-то) побеждать.

Покорите вы его ретивое сердце

И наполните его грудь,

Чтоб не мог он без меня шагу шагнуть,

Посадите вы в него думу обо мне,

О Божьей рабе (имя),

Чтобы он света белого не видел,

Обо мне день и ночь тосковал,

Дни, минуты считал, ночью слезы проливал,

Все меня звал и ждал, да свою руку мне подавал.

Ходил со мной и только при мне,

При своей любимой, при Божьей рабе (имя).

Ключ моим словам, замок моим речам.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Аминь.

Найдите абсолютно черную кошку, но такую, которая еще никогда не имела котят. Эту кошку принесите в полночь в баню и, бросив ее за порог, прикройте дверь. Сядьте на корточки перед закрытой дверью и, как бы разговаривая с ней, говорите:

Ты, кошка, в бане будешь мыться?

В воде будешь плескаться?

От черноты своей будешь отмываться?

Как тебя, черная кошка, набело не отмыть,

Так и меня (имя)

С мужем венчанным не разлучить.

А кто нас с ним на разрыв поставит,

Того во веки веков беда не оставит.

Чур, мое слово первое и второе,

А твое, враг, слово никакое.

Ключ, замок, язык.

Аминь. Аминь.

Аминь.

Голой попой прижимаются к холодной печи и говорят:

В чистом поле – ледяная печь.

На ледяной печи кошка с собакой.

Они лают, кусают,

Друг другу очи вынимают.

Кровью обливаются,

жить вместе не соглашаются.

Так бы и мой муж (имя)

Мерз возле рабы Божьей (имя).

Будь она ему ледяной,

Как холодная печь за моей спиной.

Скандалили бы они и ругались,

Ни на один час не примирялись.

Он за нож, она за топор.

Закрываю свой заговор на запор.

Ключи в реке, замок в песке.

Ни первое и ни второе,

Ни третье и никакое

Слово дело мое не перебьет.

Мой муж к рабе Божьей (имя) не подойдет.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Ныне и присно и во веки веков.

Аминь.

Эта рассорка поможет той женщине, которая венчана со своим мужем. Кто ее будет читать, у той соперницы никогда не будет. Слова такие:

Не подпоясавшись, не благословясь

И не помолясь, пойду через чисто поле,

Во широкое раздолье,

К черному лесу, к седому бесу.

В том черном лесу течет река,

У той реки стеклянные берега.

По этой, по огненной по реке

Плывет осиновая лодка.

В этой осиновой лодке

Сидят черт и чертовка.

Сидят, друг на дружку не глядят,

Одну думу не думают,

Вместе быть не хотят.

Так бы ссорились и спорились (имена),

Не спали бы на одной кровати,

Не качали бы люльку с дитяти.

Пахло бы им друг от друга

Покойником, говном, дохлой собакой,

Кончались бы все их речи дракой.

Чур, мои мысли и слова,

Встаньте друг за другом на все времена.

Ключ, замок, язык.

Аминь. Аминь.

Аминь.

Из письма:

«Наталья Ивановна, здравствуйте! Сразу хочу извиниться, если что не так, но я впервые в жизни сажусь писать письмо. До этого никому никогда не писала, да и некому мне писать письма:

прожила всю жизнь вдвоем с мамой, замуж не вышла, друзей не завела. Мама у меня, что называется, с характером, ей никто никогда не мог угодить, и всех моих женихов она разогнала. Я же по характеру вся в отца: если на меня начинают кричать, то я тут же теряюсь и молчу. Всю свою жизнь прожила по маминой указке. Носила такую одежду, чтобы ей нравилось, ела только то, что она считала нужным, покупала лишь те вещи и продукты, какие она велела. Даже готовя еду, я солила так, как было по вкусу маме, а потом ей несла в ложке пробовать, иначе она бы и есть не стала. Сейчас мама моя уже старая, ей восемьдесят девять лет, и с годами ее характер только ухудшился. Кричит, швыряет в меня вещи, если я хоть ненадолго задержусь с работы, и ничего не хочет слушать. Я все терплю – уже привыкла к бесконечным скандалам, да и жалко мне ее, ведь совсем старая и скоро умрет. Но пишу я вам вот почему. Мама всю жизнь забирала мою зарплату, да и все наше имущество записано на нее. Что ж, как она хотела, так всегда и было.

В последнее время она и вовсе извела меня бесконечными капризами и придирками. Каждый месяц по нескольку раз мама переписывает свое завещание. Сперва на меня, а как разозлится, то вызывает нотариуса и переписывает на кого ни попадя. Писала уже и на соседей, и на, смешно сказать, местный музей. Каждый раз она мне выговаривает: „Помрешь ты у меня под забором! Лучше чужим людям отдам, чем тебе, непослушная дочь!" А ведь мне уже, Наталья Ивановна, и самой скоро семьдесят лет, боюсь я без своего угла остаться. О другом-то я не горюю, привыкла я скудно жить: мама все на черный день копила, а я работала и все деньги ей отдавала. Когда произошел дефолт, то все наши деньги – и ее, и мои – пропали. Мама потом месяц лежала на диване и молчала, и я, чтобы только хоть как-то ее привести в чувство, сказала ей, что деньги эти не пропали, их государство просто временно заморозило, как когда-то облигации трехпроцентного займа. Теперь мама ждет, что ей вот-вот отдадут давно сгинувшие деньги.

Как когда-то зарплату, теперь мама забирает всю мою пенсию, снова экономит, собирает непонятно на что. Из-за этого живем мы чуть ли не впроголодь, едим что попало. Я никому не жалуюсь на свою горькую жизнь, не хочу, чтобы люди думали плохо о моей маме, и Вы, если станете отвечать на мое письмо в книге, не упоминайте наших имен. А просьба моя заключается в следующем. Как сделать так, чтобы мама сдержала свое слово и написала завещание на меня? Знали бы Вы, моя душенька Наталья Ивановна, как я сильно люблю Ваши книги, они – моя единственная отрада. И девять лет назад, когда моя мама очень сильно заболела, я вылечила ее Вашими заговорами: заговаривала ее еду и питье. Мне очень хочется увидеть свое письмо в Вашей книге – вот будет для меня радость. Спасибо Вам за то, что Вы есть».