Рушель Блаво - Система Блаво. Богатство и благополучие

Более того, все эти годы женщина просто не мыслила себя без своей любимой работы, где готова была проводить все дни напролет. Правда, не меньше работы Анна Станиславовна любила свою семью, а поэтому с годами научилась равномерно распределять время между домом и работой. Но была у работы Анны Станиславовны еще одна позитивная сторона — ее работа все эти годы (и даже в непростые времена финансовых кризисов) очень высоко оплачивалась. Таким образом, работа Анны Станиславовны была просто мечтой многих и многих. Согласитесь, далеко не часто бывает, чтобы и работа, и зарплата в одинаково высокой степени удовлетворяют человека. С Анной Станиславовной было именно так. По большому счету в жизни этой женщины было все прекрасно, просто превосходно. Нет, конечно, случались всякие мелкие неприятности: дети, как и положено детям, порою хворали, порою бывали размолвки с мужем, на работе тоже, чего уж скрывать, бывало всякое. Но это все были те самые мелочи, справляясь с которыми мы еще пуще начинаем ценить все те блага, что судьба даровала нам.

И только одна-единственная вещь мешала Анне Станиславовне, мешала с самой молодости, но в последнее время заслонила собою все то счастье, которым женщина жила. Это патологическая расточительность. Для меня было очень важно, что моя пациентка пришла ко мне с проблемой, которую она сама осознавала. Помните, в предшествующей истории мне пришлось очень долго убеждать Евгения, что его жизнь подчинена недугу скупости; сам Евгений в это не верил долго, полагая, что так вот и надо жить. Анна Станиславовна, как раз напротив, знала о своем недуге и пришла ко мне с уже выставленным ей самой диагнозом. Сомнений в правоте Анны Станиславовны у меня не было, но мне важно было разобраться в причинах ее недуга и в формах его проявления. Только так я и мог оказать квалифицированную помощь. Я стал задавать вопросы, согласованные с общим диагностическим алгоритмом. Анна Станиславовна отвечала на них.

И картина вышла в итоге такая. Оказалось, что, сколько себя помнит, Анна Станиславовна тратила деньги направо и налево. Первое воспоминание такого рода относится к пятилетнему возрасту. Так получилось, что, гуляя в детском садике, маленькая Анечка нашла пятидесятикопеечную монетку. Сперва хотела ее приберечь, но словно какая-то неведомая сила подтолкнула малышку — она вылезла через дырку в заборе, побежала в ближайшую булочную-кондитерскую и там на все пятьдесят копеек накупила ирисок. Получилось много — двести граммов. Анечка вернулась в садик, съела сколько смогла, остальное спрятала под подушку во время тихого часа. Но сразу же после дневного сна страшная сыпь выступила по всему телу девочки. Приехавший вскоре врач диагностировал тяжелую форму аллергию на сладкое. Оставшиеся ириски были у малышки изъяты и переданы маме, которая пришла забирать Анечку. Однако тот случай Анечку ничуть не остановил. Словно повелось с той поры: только деньги оказывались у девочки, как немедленно она их спешила потратить. Именно спешила, совершенно не задумываясь над тем, что покупает и для чего. Другой бы на месте Ани купил себе что-то нужное, даже необходимое, а если нужды в срочной покупке нет, просто бы отложил деньги до того момента, когда можно будет потратить их с пользой. Аня в школьные годы была не из таких. Конечно, ей тоже хотелось что-то купить для себя важное, но почему-то как только оказывались у нее деньги, то об этом важном даже и не думалось. Аня летела в первый же попавшийся магазин и там покупала какую-то ну совершенную ерунду. Скажем, зачем девочке-пятикласснице стационарный канцелярский дырокол? А между тем все деньги, подаренные бабушкой не день рождения, были потрачены именно на покупку этого «крайне необходимого» в хозяйстве предмета. В шестом классе был для чего-то куплен скейтборд, хотя никогда ни до, ни после девочка этим видом спорта не увлекалась. Родители пытались, конечно, с этим бороться. Особенно возмутился отец, когда те деньги, что он подарил Ане на окончание восьмого класса, были потрачены на коллекцию минералов. И ладно бы девочка увлекалась минералогией, что-то знала о камнях, разбиралась в них. Ведь нет — просто купила то, что попалось на глаза. Уже на следующий день эта богатая коллекция оказалась заброшена на шкаф и там покрывалась пылью до той поры, пока младший — тогда четырехлетний — сын Анны Станиславовны не обнаружил ее и не нашел камням должного применения в качестве строительного материала для возведения крепости посреди комнаты.

Родители же Ани не понимали всей сложности проблемы и просто пытались элементарным внушением добиться того, чтобы девочка относилась к деньгам с большим пиететом, что ли, чтобы покупки делала, если уж делала, только какие-то действительно необходимые. Аня в старшей школе уже все понимала, понимала, что так продолжаться не может, что надо относиться к деньгам более бережливо, даже, возможно, более трепетно; осознавала, что на деньги можно купить то, что на самом деле нужно. Однако желание тратить доставшиеся ей деньги было в девушке куда как более развитым, чем сила разума, стремящаяся направить девушку на путь истины и заставить тратить деньги с пользой. Даже тогда, когда Анна шла целенаправленно за конкретной и давно обдуманной покупкой, даже тогда бывали случаи, что по пути привлекала ее какая-нибудь светящаяся витрина магазина, за которой не было ровным счетом ничего нужного, но зато было что-то яркое, блестящее, дорогое, словно взывающее к случайно заглянувшей на огонек девушке: «Купи меня!» Ну кто же может от такого соблазна устоять? С трепетом Анна доставала кошелек и на все деньги покупала такую ерунду, что родители оказывались на грани нервного срыва. Придя домой, Анна понимала, что совершила опять кошмарную ошибку, но ничего поделать с собой не могла, кроме как просить в очередной раз прощения у родителей.

Впрочем, Анна была мудрой девушкой и не делала опрометчивых заявлений типа: «Я больше не буду». Она точно знала, что все равно будет. Ну что она могла с собой поделать? В студенческие годы Анна продолжила тратить деньги, оказывающиеся у нее, без всякого смысла и без всякой пользы. Родители смирились с этим, в душе надеясь, что как только их дочь начнет сама зарабатывать, то узнает истинную цену денег, увидит на собственной шкуре, как трудно деньги достаются, и тогда уж не станет их так безумно расточать. С третьего курса Анна стала подрабатывать — стала брать дизайнерские заказы. Работа была трудная, заказчики попадались очень капризные, а порою и жадные. Казалось, Анна действительно познала, сколько стоят деньги. Родители втайне надеялись на исправление дочери. Но их иллюзии быстро утратились — практически все с таким трудом нажитые Анной доходы тратились немедленно на всякую чепуху. Полное же разочарование постигло родителей, когда непонятно для каких целей вновь, как и десять лет назад, Анна купила стационарный канцелярский дырокол. Стыдясь, Анна показала отцу, на что потратила часть денег, полученную за выполнение довольно трудного заказа. Отец же, ничего не говоря, зашел в кладовку и вытащил оттуда точно такой же дырокол, пролежавший там с того самого дня, как пятиклассница Анечка приобрела его. Но и это не изменило ситуацию. «Да лучше бы Аня была жадиной!» — в сердцах иногда восклицала мать. Однако Аня жадиной не становилась, напротив, била все рекорды по расточительности.