Рушель Блаво - 33 простых способа создания зон здоровья и счастья у вас дома и на даче

— Мишель, мне кажется, или вы после вашего приключения несколько помолодели? — спросил я у похорошевшего друга.

— Думаю, Рушель, что так оно и есть. По крайней мере, шишка на голове практически сгладилась, да и чувствую я себя намного сильнее. Обратите внимание на Алексию: моя дочь свежа, как майская роза после первой грозы.

— Ну, Алексия всегда прекрасна…

— И тем не менее она была крайне утомлена и напугана, а сейчас от всего этого не осталось и следа. Я прихожу к выводу, Рушель, что мы нашли уникальное озеро — место силы, вода которого сохранила память чуди о долголетии и здоровье. Полагаю, нам всем нужно в нем искупаться. Настенька тогда потрясет своего жениха неземной красотой.

— Не возвращаться же теперь… На обратном пути, если Господь приведет.

Так мы сделали еще одно открытие: нашли озеро силы, дарующее молодость. «На редкость интересная и удачная экспедиция получается, — думал я. — А уж если мы найдем следы чуди и курумчинских кузнецов! Скорее бы добраться до хранительницы!»

— Тьфу ты, черт!

— Что с вами, Мишель? Вы где? — я очнулся от размышлений и обнаружил, что друга рядом больше нет.

— Рушель, я здесь, внизу, дайте руку!

Мессинг провалился в какую-то яму, очень глубокую, которую все остальные благополучно обошли, не заметив. «Что-то он сегодня в ударе», — усмехнулся я, скидывая рюкзак.

— Мишель, вы живы, ничего не сломали?

— Нет, в этой яме — болото после дождя. Вам будет непросто меня вытащить.

Мы с Александром Федоровичем, конечно, извлекли Мессинга на свет Божий, но попыхтеть пришлось изрядно — болото в яме не хотело отпускать свою добычу. Но в конце концов оно отпустило незадачливого путешественника, приняв в жертву его ботинки, вытащить которые не удалось.

Мессинг переобувался, декламируя стихи Олега Григорьева:

Я намек друга понял и, пока Мессинг услаждал наш слух, соорудил бутерброд, правда, не с колбасой, а с бараниной.

— Послушайте, Мишель, вам не кажется, что это уже слишком? Ваш путь становится воистину призрачным путем неумеренности! Исчезать два раза подряд — это явная неумеренность!

— Александр Федорович, ваши слова говорят о том, что скоро мы все придем ко дворцу благодатного знания, потому что именно такой путь — наш. Не будем же жалеть об утерянных ботах и — вперед, через тернии к звездам!

— Как вы думаете, Мишель, почему наш драгоценный дедушка Вахрамей называет Медведя шаманом, а не камом?

— Кам — это по-алтайски, а дедушка Вахрамей — русский старовер. А почему вы вдруг вспомнили, Рушель?

— Не знаю, просто вспомнилось случайно.

— Случайно? Кхм. Вы не забыли, как Настя вспомнила про дольмен? Тогда нам тоже показалось, что случайно, да только недолго мы пребывали в этом заблуждении.

— Смотрите, тропа! Пойдемте по ней! — воскликнула Настя.

— Да, я помню, но…

Мы свернули было на узкую оленью тропу, но тут же прямо перед нами рухнула здоровенная сосна. И опять все остались целы — воистину, счастливый день!

С тропы мы опять свернули, причем на этот раз в почти непроходимую чащу. Вырываясь из цепких лап каких-то колючих кустов, Настя не удержалась на ногах и упала вниз с довольно-таки высокой скалы. Представьте себе наш ужас, когда самая молодая наша коллега вдруг исчезла у нас на глазах! Ведь мы и не подозревали, что подошли к самому краю обрыва — настолько все вокруг заросло кустарником и высокими папоротниками. И представьте себе нашу радость, когда мы увидели живую и здоровую Настю, сидящую тремя метрами ниже нас на чем-то плоском и даже сверху кажущемся мягким! Ну и денек!

Плоскость, на которую мы спрыгнули вслед за Настей, оказалась действительно мягкой. Толстый слой ярко-зеленого мха спружинил, как перина, и вскоре мы уже знакомились с Хранительницей. Дом у нее был очень необычным, я такого никогда раньше не видел. Не только бревенчатая крыша, но и стены, тоже бревенчатые, были покрыты таким же ярким мягким мхом, причем оказалось, что он растет прямо на бревнах. Позже Хранительница объяснила нам, что это особый мох, сохраняющий тепло даже в лютые морозы и имеющий целительные свойства. Жаль только, что люди даже в алтайских деревнях разучились его выращивать, а то смогли бы избавиться от множества проблем со здоровьем. И внутри домика на стенах рос этот чудесный мох, напоминая причудливые объемные обои. Пол же был устлан свежими сосновыми лапами, поэтому пахло в избушке просто волшебно.

Но я отнюдь не сразу обратил внимание на необычность жилища Хранительницы, потому что сама она выглядела не менее оригинально. Мы с друзьями то ли из-за легенды дедушки Вахрамея, то ли из-за самого слова «Хранительница» ожидали увидеть женщину, похожую на строгую монахиню, с которой будет сложно разговаривать. И потом, ее предками были легендарные курумчинские кузнецы, а поэтому мы представляли себе ее необыкновенно высокой, самой настоящей великаншей. А нас встретила женщина, вначале показавшаяся совсем юной; лишь позже мы увидели вековую мудрость в сиянии ее глаз. Но ни возраст, ни знания не мешали Хранительнице быть веселой и приветливой! Роста Хранительница была вовсе не исполинского — просто высокая женщина с гибкой фигурой и легкой походкой. Волосы ее были рыжими и кудрявыми, зеленые глаза золотились искорками смешинок, голос звенел смехом — в общем, не похожа была Хранительница ни на строгую монахиню, ни на суровую отшельницу.

— Меня зовут Серафима, — поведала она, — потому что я храню память того народа, который знал, любил и понимал огонь. Хранители носят имена, связанные с Огнем, Светом, Сиянием.

Меня зовут Серафима, мою мать звали Ольга, бабушку — Дарина. Вы, Рушель, сможете назвать мое имя людям, когда я продолжу род, но никак не раньше, род Хранителей не должен прерваться.

Я теперь знаю, что Серафима продолжила свой род, имя же ее дочери — тайна, которую знают лишь посвященные. Когда-нибудь и она продолжит род Хранителей, и тогда имя ее станет известно многим.

Смешливая и яркая, Хранительница так поразила нас, что довольно долго мы просто молча глядели на нее. Первой пришла в себя Настя, и это оказалось очень кстати: нам нужна была продуктивная беседа, а не бессмысленное созерцание, а голос девушки всех нас привел в чувство. Мы обнаружили, что сидим за гладким деревянным столом, на котором стоит миска с медом, перед каждым из нас — чашка душистого липового чая, а из печи пахнет чем-то знакомым с детства и очень вкусным, только не понятно, чем именно. Эти ощущения были такими острыми, будто я переживал их впервые в жизни. И в этом, и в том, что мы, потрясенные, сами не заметили, как вошли в дом и уселись за стол, проявились чудесные способности Хранительницы. Но об этом позже.