Житие Андрея Юродивого

И вот после того как Андрей провел в храме святой мученицы Анастасии около четырех месяцев духовенство церкви, увидев, что он не излечивается, но еще хуже страдает, извещает о случившемся с ним его господина. А господин, услыхав об этом, отказался от него как от помешанного и приказал вызволить его из цепей и отпустить на свободу. И с тех пор он творил глум, бегая по городской площади, по примеру издавна известного и достойного удивления Симеона.

С наступлением вечера он пришел ко мне, недостойному, когда я находясь один, спал в своей комнате, и, едва улыбнувшись, начал орошать слезами свое драгоценное лицо. Надолго обнявшись и поцеловав друг друга, мы сели. Тогда я расспросил его, как он оказался в оковах и был затем освобожден. И Андрей смиренно поведал мне все: ведь мне одному, о преданнейшие братья, он все рассказывал прямо и без уловок, остальным же являл признаки душевного расстройства.

С наступлением утра, поцеловав меня, он вышел ради своей духовной службы. Когда он, обвязавшись короткой накидкой, появился у Артополиев, его, таким вот образом изображавшего помешательство заметели какие‑то мошенники и, схватив Андрея, вошли в таверну. Там они уселись, купили вина и стали пить, Андрея же при этом били по шее. Они не желали отпускать его, поскольку его бессвязные слова их забавляли, однако не давали ему ничего из тех закусок, которые ели сами. Праведник же, видя, как безобразно они поступают, обдумал в душе, что с ними сотворить. Когда же один из них поставил чашу, наполненную вином, Андрей выпил его, разбил чашу о его голову и выбежал наружу. Они побежали, чтобы схватить его, и, избивая, поволокли в таверну, а там снова уселись и принялись пить, не давая праведнику ничего, кроме затрещин.

После того как эти глупцы натешились побоями и насмешками, захотелось им с наступлением вечера уйти из харчевни, и блаженный удалился с ними, но, уходя, сказал им:"Глупцы и недоумки, что мне делать? Ведь стража должна встретить и высечь меня". Он сказал это про них, но они не поняли, а отпустили его и удалились. Праведник же предугадал, что должно было случиться с ними. Как раз тогда они решили пойти в притоны продажных женщин, и там уничтожали красоту душ своих вплоть до второго часа ночи. А блаженный Андрей удалился и лег на землю в одном из углов портика. Они же, выйдя из скверных притонов и направляясь к своим домам, набрели на ночных караульных, которые схватили и связали их и, проходя мимо того места, где лежал блаженный, изрядно их высекли. Праведник же, видя это, опечалился и начал со слезами молить Бога, чтобы их не заключили под стражу. Благодаря прошению друзей и молитве святого они были освобождены и вернулись в свои дома. А один из них, завязав разговор, произнес:"Проклятье сатане, братья, как мог юродивый предсказать нам это?"А другой:"Разве ты не знаешь, глупец, что демон передает своему пособнику то, что хочет сотворить? Ведь демон, обуявший того, над кем мы насмехались, тотчас с нами сотворил такое же". А первый отвечает:"Нет, говорю я вам, мне кажется, это за то, что мы избили его нещадно, Бог отплатил нам". Снова говорит другой:"Выходит, дурень, Богу есть дело до юродивого? Да Бог наслал на него демона, а мы в шутку побили его, и нечему удивляться. Ведь если бы он был святым, ты смог бы убедить меня, что Бог отплатил нам; но раз он сумасшедший, Бога это не волнует". Так они шли, разговаривая об этом и о чем‑то другом, что свойственно молодым.

А блаженный, встав поутру, совершал свой путь, крутясь в гуще толпы и за весь день нигде не останавливаясь, потому что целый день постился. А с наступлением вечера он прогуливался среди городских портиков. Он высматривал место, где лежали собаки, а придя туда и прогнав их, ложился, как на подстилку, голый, не имея ничего, даже циновки, но только шерстяную накидку, упомянутую ранее. А наутро опять вставал и говорил самому себе:"Вот, ничтожный Андрей, ты выспался, как пес среди псов, пойдем поработаем снова, ибо смерть приближается. Ведь никто не введет тебя в заблуждение, будто в этот час поможет тебе хоть кто‑нибудь, ибо каждый человек будет есть плоды трудов от урожая его в час исхода из тела своего; итак, беги с мукою, презираемый в этом мире, чтобы принести хвалу и славу от Небесного Царя нашего Иисуса Христа, Сына Божьего". Говоря это, он торопился, дабы, по слову блаженного Павла, устремиться вперед. А видевшие его жители города говорили:"Смотри‑ка, новый юродивый!"Другие возражали:"Юродивые так себя не ведут". И одни сочувствовали ему, другие били по шее и плевали, показывая свое отвращение. Так он и жил, в голоде и жажде, страдая от холода и жары. Но столь много наказал он себе втайне молиться, что шепот губ его доносился издалека, словно котел рокотал на огне. А пар поднимался от уст его, будто дым от печи, так что смотревшие на него, ничего не смысля, восклицали:"Гляди, как его сердце, возмущенное злым духом, испускает этот пар". Но не было так, как они говорили: то была непрерывная и богоугодная молитва, проявляющаяся таким вот образом.

Однажды, когда он гулял неподалеку от притонов блудниц и будто бы забавлялся, одна из бесчестных женщин, увидав, как он там слоняется, словно в самом деле сумасшедший, схватила и затащила его в свою комнату. А подлинно непреклонный и истинный насмешник дьявола, уступив, последовал за ней. Когда же он вместе с ней вошел, остальные блудницы обступили его и стали спрашивать в насмешку:"Как ты стерпел такое?"Праведник же улыбался и ничего не отвечал им. Тогда они, колотя его по шее, стали принуждать к отвратительному делу блуда и, размягчая плоть, пытались склонить целомудренного мужа к бесстыдству, говоря:"Соблуди, юродивый, и насыть желание своей души". Но должно восхититься этим непорочным мужем, ибо среди стольких соблазнов, которые учиняли ему, они никоим образом не смогли побудить или направить его к омерзительной похоти. Поэтому они отступили и молвили следующее:"Он или мертвый, или бревно, или камень". А одна из них сказала:"Я поражаюсь вашей глупости, что вы такое говорите? Разве сам юродивый, и демоном одержимый, и страдающий от голода, жажды и холода, и не имеющий, куда голову преклонить, пожелает такого? Отпустите его, чтобы шел своею дорогою". А праведник заметил среди распутниц демона блуда. И был он видом как эфиоп, на голове не волосы, а испражнения, с пеплом смешанные, глаза у него будто лисьи, а с плеч свисают жалкие лохмотья. Испарение и зловоние от него исходило тройное: как от гнили, грязи и нечистот, — так что блаженному от этого горького зловония стало противно, и он непрерывно сплевывал на демона. Увидев же его отвращение, бес распутства издал такой крик:"Меня люди как сладкий мед лелеют в сердцах своих, а этот, насмехающийся над миром, содрогаясь от ужаса, оплевал меня. Конечно, не благого дела ради прикинулся ты юродивым, а желая на самом деле совершенно избавиться от телесного рабства". Но в то время как блаженный чувственно узрел его, блудницы ничего не видели. Посмеявшись над его уродливостью и шикнув, он погнал демона, так что грешницы сказали:"Смотри‑ка, как он веселится вместе со своим демоном". И еще прибавили:"У него красивый наряд: а ну‑ка заберем его и продадим, тогда хоть быстро найдем, что нам выпить сегодня". Тотчас же вскочив и стащив с него хитон, они оставили его обнаженным, и, продав хитон за один милиаресий, распределили каждой по две монеты. Тогда старшая говорит остальным:"Не станем же мы выгонять его голым, давайте хоть старенькую рогожку отдадим ему". И вот они принесли ее и, разорвав посередине, обмотали вокруг его шеи, и в таком виде он был выброшен из блудилища. После этого он стал выходить в ней на улицу, бегать и забавляться. Люди же смотрели на него и говорили:"Юрод, твой осел носит отличную торбу!"А он им в ответ:"Конечно, дурачки, я ношу отличную тогу: меня ведь царь сегодня сделал патрикием!"