Шри Ауробиндо - Синтез йоги

7. a knower

8. a lover

ПРОВЕДЕННОЕ распознание должно было достаточно показать, что подразумевается под статусом ровности. Это не просто покой и безразличие, не отход от опыта, но превосходство над теперешними реакциями ума и жизни. Это духовный способ отвечать жизни или, скорее, способ принять ее и заставить ее стать совершенной формой действия я и духа. Это первый секрет господства души над существованием. Когда мы владеем им в совершенстве, нас допускают до самого основания божественной духовной природы. Умственное существо в теле пытается подчинить и победить жизнь, но на каждом повороте подчиняется ей, потому что покоряется реакциям желания собственного виталического я. Быть ровным, никогда не уступать никакому нажиму желания — таково первое условие подлинного господства, самоповеление есть его основа. Однако, просто умственная ровность, как ни велика она могла бы быть, затрудняется склонностью к неподвижности. Она вынуждена предохранять себя от желания посредством самоограничения в воле и в действии. Только дух способен к величественной и спокойной быстроте воли, так же как к безграничному терпению, одинаково обоснованный в медленном и осторожном, или в быстром и сильном, одинаково прочный в отделенном и четко ограниченном, или в громадном и безбрежном действии. Он может принять наименьшую работу в самом узком кругу космоса, но он может работать также на колесо хаоса с понимающей и творческой силой; и эти разновидности деятельности дух может совершать, потому что своим отрешенным, и все же сокровенно интимным принятием он вносит и в то, и в другое безграничную тишину, знание, волю и мощь. У него есть эта отрешенность, поскольку он выше всех происшествий, форм, идей и движений, которые он содержит в своем просторе; и у него есть это внутреннее сокровенное принятие, поскольку дух в любом случае един со всем сущим. Если у нас нет этого свободного единства, ekatvam anupasyatah, у нас нет полной ровности духа.

Первое дело Садхака — увидеть, есть ли в нем совершенная ровность, как далеко он продвинулся в этом направлении, и кроме этого, где имеются недостатки, и твердо применять свою волю к своему характеру, или обратиться к воле Пуруши, чтобы избавиться от дефекта и его причин. Есть четыре аспекта ровности, которыми Садхака должен обладать; во-первых, ровность в наиболее конкретном практическом смысле слова, samata, свобода от умственных, виталических и физических предпочтений, одинаковое принятие всех божьих работ внутри и вокруг него; во-вторых, прочный мир и отсутствие всяких беспокойств и волнений, santi; в-третьих, позитивное внутреннее духовное счастье и духовная легкость природного существа, которое ничто не может ущемить, sukham; в-четвертых, чистая радость и смех души, принимающей жизнь и существование. Быть ровным означает быть безграничным и всеобъемлющим, не лимитировать себя, не привязывать себя к нижним уровням той или иной формы ума и жизни и их частичным предпочтениям и желаниям. Однако, поскольку человек в его теперешней обычной природе живет своими умственными и виталическими формациями, а не в свободе своего духа, привязанность к ним, желания и предпочтения, которые они вызывают, являются также его обычным состоянием. Принять их сначала неизбежно, пробраться за них чрезвычайно трудно и, возможно, это нельзя всецело сделать, пока мы вынуждены использовать ум как главный инструмент нашего действия. Первая необходимость, поэтому, по крайней мере вывести из них остроту, лишить их, даже когда они настаивают, их большой настоятельности, их теперешнего эгоизма, их наиболее неистовой претензии к нашей природе.

Критерием того, что мы уже сделали это, является присутствие неволнуемой тишины в уме и духе. Садхака должен быть на страже, как наблюдающий и повелевающий Пуруша, стоящий позади или, лучше, если только он сможет справиться с этим, над умом, и отражать даже малейшее присутствие и действие беспокойства, волнения, огорчения, отвращения, тревоги в своем уме. Если эти реакции посещают его, он должен сразу обнаружить их источник, дефект, который они указывают, повинное в этом эгоистическое требование, виталическое желание, чувство или мысль, от которых они начинаются, и им он должен воспрепятствовать своей волей, своим одухотворенным рассудком, своим душевным единением с Господином своего существа. Ни в коем случае Садхака не должен допускать никакого исключения для них, какими бы естественными, правильными или благовидными они ни казались, не давать им никакого внутреннего или внешнего оправдания. Если Прана беспокоится и шумно протестует, он должен отделить себя от обеспокоенной праны, сохранять пребывание своей более высокой природы в Буддхи и посредством Буддхи изучать и отвергать требование души желаний в себе; и таким же образом поступать, если сердце эмоций кричит и требует, нарушая тишину. Если, с другой стороны, сами воля и рассудок виноваты, тогда беспокойством труднее управлять, поскольку главная помощь и инструмент Садхака становится сообщником мятежа против божественной Воли, и старые грехи низших членов пользуются этим преимуществом, чтобы поднять свои приниженные головы. Поэтому, нужно постоянно настаивать на одной главной идее, на самоотдаче Господину нашего существа, Богу внутри нас и в мире, верховному Я, вселенскому Духу. Буддхи, пребывающий всегда в этой властвующей идее, должен охлаждать все свои собственные малейшие требования и предпочтения и учить все существо тому, что у эго, выставляет ли оно свое требование через рассудок, личную волю, сердце или душу желаний в Пране, нет никакой обоснованной претензии, и что всякое огорчение, отвращение, нетерпение, волнение — это насильственное движение против Господина существа.

Эта полная самоотдача должна быть главной опорой Садхака, потому что это единственный путь, не считая неподвижное состояние покоя и безразличие ко всякому действию, — а их следует избегать, — которым полная тишина и мир могут придти к нам. Живучесть волнения, a santi, длительность времени, идущего на очищение и совершенствование, сами не должны стать причиной расхолаживания и нетерпения. Волнение приходит потому, что есть еще что-то в нашей природе, что отвечает ему, и возвращение трудностей служит для того, чтобы выявить присутствие дефекта, побудить Садхака к бдительности и осуществлению более просвещенного и настоятельного действия воли, чтобы избавиться от дефекта. Когда волнение слишком сильно, чтобы не допустить его, ему следует разрешить пройти, его возвращению нужно препятствовать посредством большей бдительности и настойчивости одухотворенного Буддхи. Проявляя подобное упорство, далее обнаруживают, что беспокойства теряют свою силу все более и более, становятся все более и более внешними и короткими при их возвращении до тех пор, пока тишина, наконец, делается законом существа. Это правило остается справедливым, пока умственное Буддхи является главным инструментом; но когда сверхразумный свет завладевает умом и сердцем, тогда больше не может быть волнения, горя или нарушения тишины, поскольку этот свет приносит с собой духовную природу освещенной крепости, в которой эти явления не могут иметь места. Там единственные вибрации и эмоции те, которые принадлежат anandamaya, природе божественного единства.