Конкордия Антарова (Кора) - Две жизни (ч.II, т.1-2)

4. Перед началом зимнего сезона я пришлю мастера наглухо заделать ход в мою и папину комнаты.

5. Ответственность за целостность имущества вы возьмёте на себя в присутствии тех юристов, которые будут читать вам завещание папы и моё письмо.

Такова воля папы относительно моего дома. Лорд Бенедикт, которого папа назначает моим опекуном, скрепляет своею подписью, равно как и сам папа, мои распоряжения несовершеннолетней. Из завещания папы вы узнаете, что после его похорон домой я не вернусь. Как мне ни грустно в этом сознаться, но… я знаю теперь, что разлука со мною вас не опечалит. Всю мою жизнь я так любила вас обеих. Я так старалась заслужить хоть каплю ответной нежности, но увы, я не успела в этом. Горестно мне и сейчас сознавать, что нас с папой пригрели чужие люди. Что здесь, среди чужих, мы нашли нежность и заботу, ласку и внимание, о которых не смели думать дома. Это не упрёк, конечно. Это только выражение горя, потому что только сейчас я понимаю, как ценна дружба между людьми, какое счастье не только самой любить, но и быть любимой. Я очень хотела бы вспомнить хоть один день моей жизни дома, когда я была бы нужна не только как портниха или повариха, но как сестра, друг, дочь…

Но что же мечтать о несбыточном счастье? Всё, что я хотела бы тебе пожелать, дорогая Дженни, это радостной семьи и чтобы ты могла одинаково любить своих детей. Я крепко обнимаю вас обеих, у меня такое странное чувство, точно больше не увижу вас никогда. Как будто у меня нет уже родного дома, кончилась какая-то одна жизнь и начинается совсем другая. За последнее время я так состарилась, что сразу перепрыгнула из детства в зрелость, забыв, что бывает ещё юность. Здесь я живу в такой красоте, о которой и мечтать не могла. Благодаря лорду Бенедикту здесь всё полно гармонии, и папа положительно ожил. Мне кажется, что это первые его счастливые дни за всю жизнь…"

— Нельзя ли прекратить этот наглый лирический бред, — возмущенно закричала пасторша, покрывшись красными пятнами.

— Прочитать до конца я обязан, — ответил Тендль, ибо непосредственно к нему обратила свой выкрик пасторша, — но конец очень близок.

"В эту минуту я вдруг представила себе, что папы уже нет с нами. И сердце моё застонало от боли. Если действительно выпала нам несчастная доля пережить папу, я молю Провидение помочь нашим трём сердцам найти дорогу любви друг к другу. Пусть навеки память о папе будет цементом между нами, и его чистая жизнь да послужит нам примером. Крепко обнимаю вас обеих и ещё раз молю, не выбрасывайте из сердца и жизни любящую вас маленькую Алису".

Прочитав письмо, Тендль сложил его и положил на стол, рядом с завещанием. Пасторша встала, подошла к столу и, брезгливо отбросив письмо Алисы, взяла в руки завещание.

— Если я не ошибаюсь, завещание должно быть подписано не менее чем двумя свидетелями.

— Так точно, здесь подписи даже трёх свидетелей. Но что вы хотите этим сказать? — спросил старый адвокат. — Хочу проверить, те ли самые люди, что подписывали документ, привезли его.

— На первом месте стоит подпись лорда Бенедикта, — сказал адвокат. — Его здесь нет. Вместо него — уполномоченный им лорд Амедей Мильдрей. Вот документ, удостоверяющий его права. Он протянул бумагу пасторше.

— Я думаю, мама, здесь всё в порядке. И чем скорее мы покончим с этим тоскливым испытанием, тем приятнее будет и нам, и нашим гостям. Так необычайно любезно с вашей стороны, лорд Мильдрей, что вы приехали к нам, — сказала Дженни, совершенно изменив свой тон. — Садитесь сюда, мне хочется поговорить с вами. Вы, вероятно, соскучились в деревне, без общества, без развлечений. Нельзя же считать обществом нашу маленькую дурнушку Алису. Она ведь там единственная фрейлина графини Т., - смеясь, закончила Дженни, принимая самые обворожительные из своих поз. Молча, внимательно смотрел на неё Мильдрей. — Вы не совсем представляете себе, что значит общество, мисс Уодсворд, — наконец сказал он, опускаясь в кресло. — Общество лорда Бенедикта, собранное им у себя в деревне, в том числе, конечно, и ваша сестра, — это самые изысканные люди. И быть в таком обществе не только счастье для меня, но и очень большая честь. А графиня Т. и ваша сестра могут заставить забыть, что есть на свете другие женщины.

Дженни, точно упавшая с облаков, смотрела во все глаза на Мильдрея. Впервые в жизни она почувствовала себя не только растерянной, но и сраженной.

— У меня для вас есть ещё одно письмо, от лорда Бенедикта, — продолжал Мильдрей, подавая девушке конверт. — Если желаете прочесть его сейчас и, быть может, написать ответ, мы с Сандрой подождем. И если обе наследницы ничего не имеют против, я попрощаюсь с юристами, чтобы не отнимать у них драгоценное время.

— Мы не возражаем. Можете отправить всю эту юридическую челядь, — резко выкрикнула пасторша. Но вспомнив, что и Тендль принадлежит к той же челяди, Тендль, оказавшийся богачом и завидным женихом и уже однажды здесь оскорбленный сегодня, осеклась, сконфузилась и, по обыкновению, взбесилась.

— Что же вы всё стоите, Сандра? Неужели ещё вас упрашивать о милости сесть, — сорвала она злобу на Сандре, печально на неё глядевшем.

— Благодарю, леди Катарина. Я так поражен приёмом, который мы встретили сегодня в этом прежде радушном доме, что всё не могу прийти в себя от глубокой сердечной боли. Мне кажется, я вижу здесь витающую тень хозяина. Я ещё слышу его чудесный голос. В своих песнях, словах, поступках и действиях он звал, как живой пример, к любви.

— К любви, к любви, — уже истерически выкрикнула пасторша. — Он ограбил нас, гонит на улицу, — и это всё, по-вашему, любовь.

— Пастор отдал каждой из вас по справедливости всё, что имел, леди Катарина, никакой судья не мог бы придумать лучше…

— Что вы способны понимать в этом! Вы будете таким же книжным червем, каким был ваш покойный друг. Чтобы я не могла распоряжаться капиталом! Чтобы после моей смерти обе девчонки стали богатыми женщинами, а я должна едва сводить концы с концами! И это справедливость! — И хлопнув дверью, она вышла.

Оставшись с Мильдреем и Сандрой, Дженни никак не могла совладать с собой. Наконец, взяв письмо в руки, она сказала:

— Письмо, кажется, объёмистое. Видно, пословица "Рыбак рыбака видит издалека" оправдалась дружбой моего отца и лорда Бенедикта. Велеречивость моего папаши, должно быть, отвечала таковому свойству лорда Бенедикта, — взвешивая в руке письмо, саркастически улыбнулась Дженни.

— О бедняжка, бедняжка Дженни! — почти с отчаянием воскликнул Сандра. — Как можете вы быть столь слепы! Ведь получить письмо от лорда Бенедикта такое счастье, за которое многие отдали бы полжизни. А вы издеваетесь.

— Быть может, для кого-то это счастье. Я же глубоко равнодушна к любому мистическому счастью и предпочитаю иметь его в своём кармане, — всё тем же тоном продолжала Дженни.