Олег Давыдов - Места силы Русской Равнины. Том 1. Места силы 1–30

Что же касается победителя, то его убивали. Приносили в жертву богам. И я бы тут сказал, что латинская поговорка Longus penis – vita brevis (что можно перевести как «длинный член – короткая жизнь») таким ритуальным убийством всецело оправдывается. Донжуаны, как это ни двусмысленно в дюжем контексте звучит, во все времена очень плохо кончали.

Некоторое время назад, путешествуя по Костромской области, я увидал с дороги колокольню, которая показалась мне очень знакомой. Подъезжать к ней я не собирался, поскольку у меня кончились рубли, кончался бензин, а поменять доллары представлялось возможным лишь в Костроме. Туда и спешил, уже не надеясь доехать… Но на ближайшем повороте обнаружился указатель с надписью «Обмен валюты». Так я оказался в райцентре Сусанино, около замеченной мной издали церкви. На ней висела табличка, извещавшая, что художник Саврасов изобразил эту церковь на картине «Грачи прилетели». Обойдя церковь слева, я увидел на ней еще одну табличку: «Музей подвига Ивана Сусанина».

В чем состоял этот подвиг? Обычно считается: в том, что Иван спас царя Михаила от поляков. Однако в музее обнаружилось много примеров того, как разные люди повторяли подвиг Сусанина. И никто из них не спасал никакого царя ни от каких поляков. И даже спасать кого-то конкретного не обязательно. Говоря максимально обобщенно, подвиг заключается в том, чтобы завести кого-то (даже не обязательно очень плохого) в дебри и таким образом выиграть время – для чего-то. Кстати, и Иван не спасал царя. В момент совершения Сусаниным своего подвига Михаил Романов был самым обычным мальчиком с довольно темными перспективами.

Церковь в Сусанино

Предыстория такова. После того как в ноябре 1612 люди Минина и Пожарского взяли Московский Кремль, Миша Романов и его мать Ксения Ивановна, пережившие ужасы осады вместе с поляками, отправились в Кострому. В хорошо укрепленном городе им ничего особенно не угрожало, но мать и сын хотели побывать в своем родовом гнезде Домнино, расположенном примерно в 60 километрах на север от Костромы. А потом посетить Макарьев монастырь на Унже 63 63 См. Том Третий, главу «Семьдесят третье – Макарьев». (от Домнина это только по прямой больше 130 км), чтобы помолиться преподобному Макарию, который считается покровителем пленных 64 64 См. главу «Двадцать пятое – Желтоводье». . Дело в том, что глава их семейства Федор Никитич Романов был тогда в польском плену.

Этот человек был форменным монстром. Чтобы прийти к власти, устроил Великую Смуту. Всерьез начал интриговать еще в 1598. Тогда после смерти Федора Иоанновича, последнего царя Рюриковой династии, были назначены выборы, на которых основными претендентами были Борис Годунов (брат царицы Ирины) и этот вот Федор Романов (кузен почившего царя). Электоральные страсти доходили до поножовщины в Думе. Годунов был сильней, поскольку, будучи много лет правителем при слабом царе, обладал всем административным ресурсом государства. Как ни клеветали люди Федора на Бориса (мол, зарезал младенчика Дмитирия), их хозяин гарантировано проигрывал. И тут Романовы делают сильный ход: одновременно в нескольких городах России появились письма, в которых царевич Дмитрий (погибший в 1591 году) заявлял, что он жив и готов взять власть. Грамотный черный пиар, призванный посеять смуту и выиграть время. Но и он не помог Романову. Борис был избран в цари.

Домнино. На этом месте стояла усадьба Романовых

Федор Никитич, однако, не смирился с поражением и стал готовиться к свержению помазанника. Для этого использовались все доступные методы, в том числе – колдовство. На Бориса навели порчу, он стал болеть и гаснуть. Дошло до того, что царя выносили к толпе показать: жив еще. А между тем Романовы стягивали в Москву верных людей. Годунов был вынужден действовать. Осенью 1600 подворье заговорщиков на Варварке было взято штурмом. В доме нашлись колдовские снадобья. Романовы и их приверженцы были осуждены за волшбу и разосланы по дальним монастырям под надзор. Федора Никитича отправили в Сийский монастырь 65 65 См. Том Второй, главу «Пятидесятое – Сия». и насильно постригли в монахи под именем Филарета. Царь рассчитывал, что это будет политической смертью. Ошибся.

Чистое болото располагается вдоль течения реки Шачи между селами Домнино и Исупово.

Среди ближайших слуг Романовых был галичский дворянин Юрий Отрепьев. При ликвидации мятежа он избежал ареста, сгоряча постригся (инок Григорий) и спрятался в Иаковлевом Железноборовском 66 66 См. Том Второй, главу «Пятьдесят восьмое – Ферапонт». монастыре (это километрах в двадцати от Домнина). Казалось бы – всё, но не проходит и года, как новоиспеченный монах оказывается в Кремлевском Чудовом монастыре. В такое место нельзя попасть без мощной протекции, тем более – человеку с замаранной биографией. А Григорий уже через несколько месяцев после возвращения в Москву становится секретарем патриарха Иова 67 67 См. Том Четвертый, главу «Девяносто восьмое – Старица». . И вот уже пошел рассказывать, что он – спасшийся от ножа царевич Дмитрий. Так брошенный в массовое сознание предвыборный миф обрел плоть. Когда история дошла до Бориса, он распорядился с хорошим конвоем отправить патриаршего секретаря подальше на север. И чтоб – навсегда. Но смутьяна предупредили об аресте. В конце лета 1602 года самозванец объявится в Польше.

Когда летом 1605 Романовский холоп Юшка Отрепьев под восторженный вой толпы был помазан на царство, все оставшиеся в живых фигуранты колдовского процесса 1600 года были немедленно возвращены из ссылки. В том числе и Филарет, ставший митрополитом Ростовским. После гибели Лжедмитрия I царем был избран Василий Шуйский 68 68 См. Том Четвертый, главу «Сто первое – Задонск». , при котором Филарет отправился в Углич за останками царевича Дмитрия. И заодно – поработал над тем, чтобы убийцей мальчика был окончательно признан Борис Годунов (что наводит на мысль, что как раз Романовы и могли подослать киллеров). Лжедмитрий II 69 69 См. Том Четвертый, главу «Сто девятое – Касимов». сделал Федора Никитича альтернативным патриархом – вот есть законный патриарх Гермоген в Москве и есть патриарх Филарет в Тушинском лагере. А когда дела Тушинского вора пошли худо, Филарет перебрался в Москву, к Семибоярщине (одним из этих семи коллаборационистов был его брат Иван). В 1610 он отправился к королю Сигизмунду III договариваться о том, чтобы королевич Владислав сел на московский престол. Но король уже сам хотел стать царем московитов. Филарет был задержан на неопределенное время.