Кира Сафина - Дыши

До этого момента, мне казалось, что я делаю все правильно. Родился ребенок, собственного жилья мы не имели, муж старался, а мне так хотелось ему помочь. В моей груди было еще молоко, когда я вышла на работу. Бессонные ночи, няня, сидит с твоим ребенком вместо тебя. Никакой сексуальной жизни, потому что я пребывала в бесконечной хронической усталости и недомогании. Муж аккуратно складывал мою зарплату в сейф, а я даже ни разу не спросила, сколько там денег. Верила ему, ведь у нас одна цель.

– Кто ты, Таня? Ни жена, ни мама, ни женщина – жертва ситуаций, которые сама создала.

В гостиной пахло перегаром. Такой запах, словно здесь что-то умерло, и это забыли закопать. Оно испортилось, и его зловония заполнили все это пространство. Непроизвольно сморщившись, открыла балкон, чтобы впустить свежий воздух. Забрала у мужа ребенка, еле слышно произнесла:

– Мы поехали, надеюсь, что, когда вернемся, ты уже будешь на работе.

– А ты? Сегодня твоя смена.

– Я больше туда не вернусь.

– В смысле? Где мы найдем менеджера в разгар сезона? Там сейчас столько людей, мы не справимся.

– Справитесь.

– Зачем ты так поступаешь?

Я развернулась к Виталику и посмотрела ему прямо в глаза:

– А зачем ты так поступаешь с женой и матерью своего ребенка?

– Таня, прости меня, сам не понимаю, что на меня нашло. Не могу себя контролировать в эти моменты, – он упал на колени, обхватил мои ноги.

– Хватит, все ты себя контролируешь. Я больше не верю в твои отговорки, вчера я все поняла.

– Что ты поняла?

– Что ненавижу тебя. Ненавижу нашу жизнь, ненавижу твои действия и больше этого не принимаю.

– Жинка, да прости ты меня, клянусь, что больше никогда так не буду себя вести.

– Как не будешь?

– Как вчера.

– А как вчера ты себя вел? Слова своим действиям дать можешь?

– Я никогда тебя больше не обижу.

– Никогда не толкну тебя, никогда не схвачу тебя за волосы, никогда не ударю, никогда не буду резать ножом твою одежду? Что еще ты никогда не будешь делать?

Я высвободилась от его рук. Вышла на улицу, громко хлопнув входной дверью.

Куда я поеду? Куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого ада.

Утром на столе стоял огромный букет хризантем с запиской «Прости меня, любимая жинка». Все идет по ранее проигранной схеме. Будет извиняться, делать дорогие подарки.

Мы с дочкой вышли в бассейн. Мое сердце разрывалось, понимала, что совершенно не знаю, что делать дальше. Вчера мне казалось, что ответ придет, но внутри полная безысходность. Я завязана на своем муже финансово, все средства переведены на его имя. Квартиру, которую мы купили, еще ни разу не видела. Знаю, что документально мы оба владельцы, только где эти документы?

На данный момент у меня есть лишь две тысячи долларов, красный чемодан, двухлетняя дочь и огромная неуверенность в себе. Куда обычно едут с таким багажом?

В голове возникли воспоминания, как он набросился на меня беременную. У меня играли гормоны, мне хотелось внимания, заботы, а его весь день не было дома. Знаю, что он был занят, повела себя, как капризная девчонка. Меня достаточно было просто обнять, мне бы стало спокойно. Но тогда он схватил меня за волосы, затащил в ванну, открыл бутылку воды и начал лить на голову, зловеще улыбаясь. Ему было весело, а я с огромным животом окаменело смотрела на него, боясь пошевелиться. Тогда обещала уйти от него, но снова простила.

Подобные случаи можно перечислять до бесконечности, я никогда не знала, как себя спасти. Мужчина, который должен оберегать и защищать, выполняет противоположную функцию: пугает и нападет. Иногда мне кажется, что мой голос от неуверенности в себе становится прозрачным и рассеивается в воздухе. Пустое звучание – я так это называю.

Мы вернулись к обеду домой. Муж уже проснулся и топтался на месте, ему было стыдно. Я смотрела на него пустым взглядом, понимая, что нашей семьи больше нет. Не знаю, почему так долго тянула с этим решением. Верила, что люди меняются, или мне просто хотелось так думать. Когда-то в церкви мы дали друг другу клятвенные обещания, что будем беречь наш союз. Я старалась, как могла, прилагая все свои усилия. У меня ничего не получилось.

Виталик покорно ждал, когда я накормлю ребенка и уложу спать. Честно сказать, и сама бы отдохнула, но знаю, что лучше поговорить, пока ребенок спит.

Вышла к нему, завариваю кофе. Он снова просит прощения. Бессвязные, бессмысленные фразы, трясущиеся руки, красные глаза, небритое лицо с редко растущей щетиной:

– Прости меня.

– Я уже это слышала.

– Знаю, дурак, прости.

– Прощала уже.

Он упал на колени, обхватил меня и крепко прижал к себе. Рыдал, что-то мямлил, а я молча смотрела на него.

Вспомнила, что остывает кофе. Поняла, что этот факт является для меня сейчас более важным событием, чем его извинения. С силой оторвала его руки со своей талии, взяла кружку кофе, вышла на балкон. Вдохнула кофейный аромат, сделала несколько больших глотков, наслаждаясь вкусом.

У нас, оказывается, потрясающий вид из окна. Мы так долго живем в этой квартире, а я никогда его не замечала раньше. Сколько прекрасного вокруг нас, а мы ничего не замечаем, пока находимся в полудреме или очередной иллюзии своей жизни.

Виталик сел рядом.

– Жинка, ну перестань.

Жинка, украинское выражение, он когда-то услышал это слово от друзей своего отца. Виталик никогда не имел ничего собственного, все собрано из мелких кусочков мировоззрения других людей. Он сам как личность не существует.

– Я устала от тебя.

– Поругались, но с кем не бывает?

– Со многими не бывает, Виталик, со многими, но не с нами.

– Перенервничал, ночь такая сложная была, сорвался.

– Ты сорвался на своей жене, на слабой женщине.

– Мне очень стыдно.

– Как раньше, больше никогда не будет.

Я поставила кружку и вышла из-за стола. Не стала оборачиваться, быстро забежала в комнату к ребенку и легла к ней на кровать, крепко прижимая ее к себе.

К вечеру муж уговаривал меня поехать в торговый центр и купить мне очередное извинительное платье. Сколько в моем шкафу подобных платьев? Несчитанное множество. Это был наш особый ритуал: после нанесенной обиды он искупал свою вину – чем больше разочарование, тем дороже подарок. Я сама завела такой обычай. Надула губки, ручки в кулачки и ждешь его очередное «прости». Виталик быстро привык к такой схеме прощения, и его все устраивало. Особенно тот факт, что все его нападки всегда оставались только между нами.

Мы жили на райском острове Пхукет, но все его закаты и рассветы всегда проходили мимо меня. Владельцы ночного клуба имели свой особый ритм жизни, поэтому с солнцем я едва знакома. Утренние пробуждения давались мне с трудом, даже после того, как оставила работу. Организму необходимо время, чтобы поменять свой режим. Окна плотно зашторены, я, как вампир, боялась прикосновения лучей, яркий свет солнца ослеплял, мои глаза слезились.