Инок Никодим - Азбука спасения. Том 16

Как, исшедши из чрева, не помнишь того, что было в чреве, так, изошедши из тела, не помнишь того, что было в теле.

Как, из чрева изошедши, стал ты лучше и больше телом, так, изошедши из тела чистым и нескверным, будешь лучшим и нетленным, пребывая на небесах.

Как ты будешь относиться к душе, пока она в теле, так и она отнесется к тебе, вышедши из тела. Хорошо послуживший здесь телу своему, доставляя ему всякие утехи, худую сам себе оказал услугу по смерти (как известно из притчи о богатом и Лазаре), ибо подверг осуждению душу свою, как безрассудный.

Как тело, вышедшее из материнской утробы несовершенным, не может жить, так душа, исшедшая из тела, не достигнув боговидения через доброе житие, спастись или быть в общении с Богом, не может.

Принуждаемая же выйти из тела, говорит со страхом…

Велик страх, братия, в час смерти, когда душа со страхом и сетованием разлучается с телом, потому что в этот час разлучения предстают душе дела ее, добрые и худые, какие деланы ею днем и ночью. Ангелы со тщанием поспешают исторгнуть ее из тела, а душа, видя дела свои, боится выйти из тела. И душа грешника со страхом разлучается с телом и с трепетом идет предстать бессмертному судилищу. Принуждаемая же выйти из тела, смотря на дела свои, говорит им со страхом: «Дайте на один час сроку мне, чтобы выйти». Дела же ее, собравшись все вместе, отвечают душе: «Ты нас сделала, с тобою пойдем мы к Богу».

И отводят душу в места темные, мрачные и печальные, где блюдутся все грешники…

Не знаете разве, братия мои, какому страху и какой нужде подвергаемся в час исшествия своего из сей жизни, при разлучении души с телом? Велик страх, великое совершается там таинство! К душе приступают добрые Ангелы и множество небесного воинства, также все сопротивные силы и князи тьмы; те и другие хотят поять душу или назначить ей место. Посему если душа приобрела здесь добрые качества, вела жизнь честную и была добродетельна, то в день ее исшествия добродетели сии, какие приобрела здесь, делаются добрыми ангелами, окружают ее и не попускают к ней прикасаться какой-либо сопротивной силе, но в радости и веселии со святыми Ангелами поемлют ее и относят ее ко Христу, Владыке и Царю славы, и поклоняются Ему вместе с нею и со всеми небесными Силами.

И наконец, отводится душа в место упокоения, в неизглаголанную радость, в вечный свет, где нет ни печали, ни воздыхания, ни слез, ни заботы, где бессмертная жизнь и вечное веселие в Небесном Царстве со всеми прочими благоугодившими Богу. Если же душа в этом мире жила срамно, предаваясь страстям бесчестия и увлекаясь плотскими удовольствиями и суетою мира сего, то в день исшествия ее из этой жизни те страсти и удовольствия, какие приобрела она в жизни сей, делаются лукавыми демонами, и окружают бедную душу, и не позволяют приблизиться к ней Ангелам Божиим, но вместе с сопротивными силами, князьями тьмы, поемлют ее жалкую, проливающую слезы, унылую и сетующую, и отводят в места темные, мрачные и печальные, где блюдутся все грешники на день Суда и вечного мучения, куда низринут диавол со своими аггелами.

Душа грешника со страхом разлучается с телом

Тело засыпает в смерти, а душа пробуждается, припоминает свои сновидения в этом мире, стыдится их и краснеет. От внезапного изумления приходит в ужас, содрогается и трепещет, когда обнаруживается тайное, она уподобляется человеку, пробудившемуся от сна, сокрушается напрасною печалью, что время ее протекло, как сонная мечта, мучается при виде злых дел, которые окружают ее отовсюду. Как глубокая тьма, перед нею все скверные дела ее, и не знает она, куда бежать, где укрыться, потому что злые дела ее стоят перед нею. Тогда приступает к душе лукавый и начинает свои истязания. Требует у нее, чтобы ясно представила сновидения мира сего.

Требует у нее того богатства, которое лишило ее славы, ставит ее обнаженную, издевается, ругается над нею. Требует у нее того ненавистного нечестия, которое низвергает ее в геенну. Требует тех хищений, которые ввергают ее во тьму; требует у нее той зависти, того обмана, которые производят в ней скрежет зубов; требует у ней того гнева, той вражды, которые готовят ей мучение. Приводит к ней и делает явными все гнусные дела, не оставляет сокрытым ни одного проступка, чтобы не поставить ей на вид. Таковы-то горькие представления, которые вынуждает у души лукавый, стоя перед нею. Поелику душа обольщалась сонными мечтами, то мечты сии делаются для нее мучением.

В великой скорби и печали бывает душа, когда влекут ее туда и сюда, принуждая идти. Демоны хотят, чтобы с ними шла она в геенну, Ангелам желательно, чтобы с ними достигла она обители света. В это время недороги ей ни друзья, ни братья, ни возлюбленные, ни ближние, ни знакомые, ни во что ставит она и богатство, и имение, а помышляет единственно о том, сколько у нее грехов и как они велики. Душа носится тогда вокруг тела и говорит ему: «Прощай, меня берет смерть, и я отхожу». А тело говорит душе: «Иди с миром, возлюбленная душа! Сотворивший нас Господь да избавит нас от геенны».

Слово о исходе души и Страшном Суде

Боюсь смерти, потому что она горька. Трепещу геенны бесконечной. Ужасаюсь тартара, где нет и малой теплоты. Боюсь тьмы, где нет и слабого мерцания света. Трепещу червя, который будет нестерпимо угрызать, и угрызениям которого не будет конца. Трепещу грозных Ангелов, которые будут присутствовать на суде. Ужас объемлет меня, когда размышляю о дне страшного и нелицеприятного суда, о Престоле грозном, о Судии праведном. Страшусь реки огненной, которая течет пред Престолом и кипит ужасающим пламенем острых мечей. Боюсь мучений непрерывных. Трепещу казней, не имеющих конца. Боюсь мрака. Боюсь тьмы кромешной. Боюсь уз, которые никогда не разрешатся, – скрежетания зубов, плача безутешного, неминуемых обличений.

Судия праведный не требует ни доносителей, ни свидетелей, не будет нуждаться в посторонних показаниях или уликах; но все, что мы ни сделали, о чем ни говорили, о чем ни думали, – всё обнаружит пред очами нас, грешных. Тогда никто не будет ходатайствовать за нас; никто не освободит от мучения: ни отец, ни мать, ни дочь, ни другой кто-либо из родных, ни сосед, ни друг, ни благодетель, – и ничто не избавит: ни раздача имений, ни множество богатства, ни гордость могущества – все это, как прах, в прах обратится. И подсудимый один будет ожидать приговора, который, смотря по делам, или освободит его от наказания, или осудит на вечные мучения.

О, горе мне, горе мне! Совесть будет обличать меня, писания свидетельствовать против меня и уличать меня. О, душа, дышащая сквернами, с гнусными делами твоими! Увы мне! Я растлил телесный храм и опечалил Духа Святого. О, Боже, истинны дела Твои, правы пути Твои и неисследованны судьбы Твои. Ради временного греховного наслаждения вечно мучаюсь, ради плотской сладости предаюсь огню. Праведен суд Божий, потому что, когда меня призывали – я не послушался; учили – не внимал наставлениям; доказывали мне – я пренебрегал. А что прочитывал и познавал, тому не давал веры. Я не почитал для себя худым оставаться в небрежении, лености и в унынии, но, препровождая время в пустых шатаньях и беседах, любил наслаждаться и насыщаться суетою и тревогами мирскими; в радостях и веселии мирском проводил все годы, месяцы и дни моей жизни, трудился, подвизался, страдал – но все в пустых заботах о временном, тленном и земном.