Инок Никодим - Азбука спасения. Том 10

Уделив каждому из двух пределов вселенной такое положение, Наилучший Художник, можно сказать, и боголепно утвердил в неподвижном состоянии, и привел в движение весь мир, распределив также подобающее место каждому телу из тех, которые находятся посередине между этими пределами. Одни из них Он расположил вверху и повелел им вращаться в самом верхнем пределе вселенной, двигаясь стройно, упорядочению и непрестанно, поскольку они легки, подвижны и приспособлены к пользе нижележащих областей. Вполне понятно, что, расположенные столь высоко над средней частью вселенной, они способны в достаточной степени ослаблять в ней неумеренный холод и удерживать чрезмерность собственного тепла в своих пределах.

Неким образом удерживается также и несоразмерность вращения самых высших пределов, имеющих свое собственное противоположное движение, так что они задерживают противоположным круговращением названные тела на своем месте, доставляя нам весьма полезную смену времен года как мерило промежутков времени и даруя разумным существам ведение Бога, создавшего, устроившего и украсившего весь тварный мир. Таким образом, Он по двум причинам позволил некоторым телам вращаться в возвышенной и высочайшей сфере: ради красоты вселенной и ради многообразной пользы живых существ. Другие тела Он поместил внизу вокруг средней части вселенной: они обладают тяжестью, суть страстные по природе, им свойственно рождаться и изменяться, разделяться и соединяться, или, скорее, они способны изменяться ради взаимной пригодности. Следовательно, Бог устроил все это упорядочение и соразмерно друг другу, чтобы вселенная могла по справедливости называться «космосом».

И таким образом было сотворено некое первое из сущих, за ним второе, потом третье и следующие по порядку, а после всех – человек. Он удостоился от Бога такого попечения, что весь этот чувственный мир был приведен в бытие до него и ради него; и тотчас от создания мира до человека и для него было уготовано Царство Небесное; до него и о нем состоялся предвечный Совет, и рукою Божиею и по образу Божию был он создан. В отличие от прочих живых существ, он не состоял весь целиком только из этой материи и того, что принадлежит чувственному миру, то есть, не имел только тело, но получил душу из надмирного, точнее – от Самого Бога через неизреченное вдуновение, как нечто великое и чудесное, все тварное превосходящее и все способное созерцать, всем руководящее, познающее Бога и приемлющее Его, лучше всего свидетельствующее, что она есть произведение превосходного величия Художника. Однако человеческая душа не только способна к принятию Бога, но она может также соединяться через подвиг и благодать с Ним в одной Ипостаси.

В этом и в подобного рода вещах обретается истинная мудрость и спасительное ведение, доставляющие горнее блаженство. Что же тогда Евклид? Что Марин? Что может понимать Птолемей? Что же Эмпедоклы, Сократы, Аристотели и Платоны с их логическими методами и математическими доказательствами? Или зададим еще вопрос: какое чувство восприняло такие вещи? Какой ум проник в них? Если этим естественным философам и их последователям духовная мудрость казалась приземленной, то избыток внешних знаний представлялся им превосходством над ней. Это почти напоминает отношение неразумных животных к премудрости самих философов (или, если угодно, отношение детей, которые бы считали, что лепешки в их руках лучше царского венца и всех познаний философов): точно так же относятся сами философы к истинной и превосходнейшей мудрости и научению Духа.

Однако не только познание Бога в истине несравненно выше эллинской философии, но и понимание того, какое место занимает человек у Бога, превосходит всю их мудрость. Ибо один только человек из всех земных и небесных существ был сотворен по образу Создателя, чтобы устремлять свой взор к Нему, любить Его, быть таинником и поклонником Его Одного, и своей верой в Него, склонностью и расположением к Нему сохранить собственную красоту; все же другое, что содержит земля и небо, считать ниже себя и совершенно лишенным ума. Поскольку же эллинские мудрецы не могли принять этого, они обесчестили наше естество и явили себя нечестивыми по отношению к Богу: они и поклонялись, и служили твари вместо Творца (Рим.1:25 ), обладающих чувствами и бесчувственных звезд одарили умом, почтив каждую из них силой и достоинством, соразмерными величине их тел. И, почитая их столь жалким образом, они обращались к ним, как к большим и меньшим богам, вверив им господство над вселенной. Разве эти мудрецы, исходя только из чувственных вещей и беря их за основу своей философии, не уготовляют своим душам позора, бесславия, конечной жалкой участи и подлинно умопостигаемого и карающего мрака?

Ведение того, что мы созданы по образу Творца, не позволяет нам также обожествлять и умопостигаемый мир. Ибо «по образу» не есть внешнее устроение тела, но, безусловно, естество ума, лучше которого нет ничего в тварной природе. Ведь если бы было что-нибудь лучшее, то в нем бы и находилось «по образу». А так как лучшее в нас – ум, то он, хотя и создан по Божественному образу, но все же сотворен Богом. Тогда почему трудно понять (или, скорее, разве это само по себе не очевидно), что Творец умного начала в нас есть и Творец всякого умного существа? Поэтому всякая умная природа является сорабом нашим в служении Богу и создана по образу Творца, хотя Ангелы и досточтимее нас, поскольку лишены тел и несомненно ближе к нетелесному и нетварному Естеству. Или, скорее, те из них, которые сохранили свой чин и любят то, ради чего они были созданы, хотя и являются сорабами нашими, почитаются нами и по своему чину в тварном бытии намного досточтимее нас. Те же из них, которые не сохранили своего чина, но стали отступниками и отвергли то, ради чего они были созданы, далеко удалились от находящихся вблизи Бога и отпали от своей чести. Если же они и нас стремятся увлечь к падению, то делают это не только как негодные и бесчестные, но и как противники Божии, и губители, и величайшие враги нашего рода.

Но натурфилософы, звездочеты и хвалящиеся знанием всего неспособны познать из своей философии ничего из вышеизложенного; они сочли начальника умопостигаемой тьмы и все подчиненные ему отступнические силы не только выше самих себя, но и выше богов, почтили их храмами, принесли им жертвы, подчинили себя их пагубным оракулам, посредством которых они, разумеется, были полностью обольщены нечестивыми культами и оскверняющими очищениями, а также теми, кто внушает проклятое самомнение, пророками и пророчицами, уводящими прочь от подлинной истины.

Да и не только то, что человек знает Бога и познает сам себя и свой чин (то есть, подразумевается то знание, которое свойственно всем христианам, даже считающимся простецами), – не только это, повторяю, является более возвышенным ведением, чем естествоведение, астрономия и всякая философия, касающаяся этих наук, но и познание нашим умом собственной немощи, и стремление исцелить ее представляются делом несравненно более важным, чем знание и исследование величины звезд, законов естественных явлений, происхождения низших видов существ и круговращения высших светил, их изменений и восходов, их отстояний и сочетаний: одним словом – всей многообразной формы их отношений, возникающих из многоразличия их движений. Поэтому ум, познавший свою немощь, обнаружил бы, откуда он сможет прийти ко спасению, приблизиться к Свету ведения и восприять истинную мудрость, не гибнущую вместе с гибелью века сего.