Алан Уотс - Дух дзен-буддизма

Поэтому тем, кто пытается писать о дзен, приходится сталкиваться с весьма необычными трудностями. Этот человек не объяснит, а только укажет; он может постоянно ставить задачи и давать намеки, которые, дразня читателя, в лучшем случае лишь немного приблизят его к истине, но в тот момент, когда он подходит к четкому определению, суть тут же ускользает, а определение становится всего-навсего философской концепцией. Дзен никак нельзя свести к «-изм» и «-логия»; дзен живой, и его нельзя вскрыть и изучить, как мертвеца. Поэтому, если мы сомневаемся в здравомыслии и вменяемости высказываний некоторых учителей дзен, позвольте нам, для начала, оправдать их и предположить, что в их абсолютном пренебрежении логикой все же есть мудрость. Так, учитель Уцзу [2]   Наставник Уцзу Фаянь (五祖法演, яп . Госо Хен) (1024?-1104) – наставник Фаянь принадлежал школе чань-буддизма Линьцзи (臨済) ( яп . Риндзай), которая была основана китайским наставником Линьцзи Исюанем, еще в эпоху Тан (618–907 гг.) – период правления династии Ли (李), когда Китай установил экономические и культурные контакты с Японией, Кореей, Индией, Персией, Аравией и другими государствами, и в этот период Япония и Корея переняли многое из китайской традиции, впоследствии переработав перенятое, в том числе и чань-буддизм. Наставник Фаянь жил в следующую после Тан эпоху – Сун (宋) (960-1279 гг.) – в миру носил фамилию Дэн (鄧), в 35 лет принял постриг и в Чэнду занимался учением о сознании школы Йогачара, потом странствовал в течение более десяти лет по территории сунского Китая и увлекся чань-буддизмом, обучался у наставника Байюнь Шодуана (白雲 守端 яп. Хакуун Шутан). Его речи, в том числе и данная цитата, вошли в сборник «Записи речей наставника Уцзу Фаяня» (五祖法演禅师语录), составленного уже после его смерти. – ( Прим. науч. ред. ) говорит: «Разрешите мне привести пример из басни. Корова вылезает через окно. Ее голова, рога и четыре ноги прошли свободно, но только хвост не может. Почему не может?» Или, например, монах пришел к Цуншэню [3]   Наставник Чжаочжоу Цуншэнь (趙州從諗 яп. Дзёсю Дзюсин) (778–897) – мирская фамилия Хао (郝). один из известных наставников школы Чань. Цуншэнь считается одним из величайших мастеров чань-буддизма эпохи Тан. Еще в 18 лет встретил наставника Наньцюань Пуюаня (南泉普願 яп. Нансен Фуган) (748–835). Известен своими коанами (公案 кит. гунъан), которые вошли в различные сборники, к примеру в «Речения с Лазурного утеса» Бияньлу (碧巖錄 яп. Хэкинганроку ). Если мондо – это небольшие рассказы, беседы наставника и ученика, которые часто наполнены парадоксами, то коан – это парадоксальная задача, но, как и мондо, коан преследует ту же цель – проверить работу разума, насколько он гибок и насколько может выходить за рамки привычного. О коанах автор книги будет говорить ниже, в главе 3. Техника дзен. ( Прим. науч. ред. ) и сказал:

– Я только что прибыл в этот монастырь. Не могли бы вы дать мне какие-нибудь указания?

На что учитель сказал:

– Ты уже съел свой завтрак или еще нет?

– Да, съел, учитель.

– Тогда помой за собой посуду.

Говорят, что после этого разговора монах обрел просветление.

Безумие это или нет, но факт в том, что дзен серьезно повлиял на культуру Дальнего Востока, и если мы переведем его в мысль и действие – только тогда мы сможем проверить ценность нашего внутреннего духа, даже если это может показаться непонятным. Западные жители, должно быть, часто спрашивают себя, как же величайшие произведения искусства Дальнего Востока приобрели столь хитрое и необъяснимое свойство, которое делает их неповторимыми среди всех творений человеческого духа. Ответ кроется в дзен – в этом образе жизни, чья важнейшая роль в истории Китая и Японии до недавнего времени была недооценена Западом, и только недавно у нас появился ключ к тому, что такое дзен.

Описать красоту заката человеку, слепому с рождения, так же невозможно, как и мудрецу подобрать нужные слова, чтобы объяснить мудрость тому, кто понимает меньше него. Ибо мудрость – не в их учении. Иначе каждый стал бы мудрецом, просто прочитав «Бхагавадгиту», «Диалоги» Платона или священные буддистские тексты. Таким образом, кто-то может изучать эти книги всю жизнь и не стать мудрее, ведь искать просветления в словах и идеях (позаимствуем фразу у доктора Триганта Барроу) – это все равно что ожидать, что «сам вид меню удовлетворит внутренние процессы голодного человека». Однако нет ничего проще, чем принять мудрость самого мудреца за его учение , поскольку при отсутствии всякого понимания истины любое описание понимания можно ошибочно принять за саму истину. И если это истина, тогда указатель – это город, на который он указывает. Гаутама Будда (Просветленный) очень осторожно избегал любых описаний озарения, которое на него нахлынуло, когда он сидел под огромным фиговым деревом в Гае [4]   Имеется в виду город Бодхгая (Бодх-гая), город в Индии, в штате Бихар, где Будда, собственно, достиг просветления. – ( Прим. науч. ред. ) как-то ночью. Нам известно, что когда его спрашивали о величайших тайнах вселенной, он «величественно хранил молчание». Он не переставал повторять, что его учение ( дхарма ) касалось только пути к просветлению, и он никогда не называл это откровением просветления. Отсюда следующий буддистский стих:

Даже последователи Будды ищут просветления в его пальце вместо того, чтобы отправиться туда, куда он в тишине указывает. Они глубоко почитают его высказывания и полагаются на них, как будто даже лелеют его мудрость. Но при этом они сохранили эти записи не только в качестве некоего алтаря, но и гробницы, в которой погребено мертвое тело его мудрости. Однако просветление – это проживание, и его нельзя свести к какой бы то ни было форме слов. Таким образом, целью дзен как школы буддизма становится выход за пределы слов и идей, чтобы в первое озарение Будды можно было снова вдохнуть жизнь. Это озарение считается самым важным в дзен, а писания – всего лишь временное средство для достижения цели, инструмент, показывающий, где можно отыскать озарение. Дзен никогда не допускает смешения учения и мудрости, ведь, по существу, дзен – это «нечто», различающее Будду и обычного человека. Просветление отличается от учения.