Татьяна Ломбоева - Путешествие к горизонту. Мифическая космография

И сейчас ощущаю внутри себя, мощную силу, счастье и теплоту

* * *

…Летели мы по нескольким потокам, пересекли высокие серебристые ворота, за которыми уже каждый из нас стал своим лучом света, который постепенно, приближаясь к источнику, стал расщепляться. Наша связь была такой же сильной, она ощущалась и проходила через тело! Затем ощущение тела немного притупилось, появились синие искорки, стали накатывать потрясающие волны радости и счастья. Они появлялись снаружи – и они шли изнутри. Этот мощный поток энергии превратил меня в ощущение счастья, ощущение гармонии и ощущение того, что я наконец-то там, где надо. И я очень счастлива от того, что это есть! Некое озарение. Затем я уже смотрела на происходящее снаружи, была везде, мимо золотисто-белых волн энергии, «подключалась» к волне, настраивалась на неё (иногда в голове играла легкая музыка). Мир – он безграничен, и быть в его движении – это истинное счастье. Ощущать это. В вихре этого танца я немного затянула энергию в себя, и она стала проходить по моему «воздушному» телу: от макушки до ног. В области шеи/сердца у меня образовывались разгоряченные комки, которые затем лопались, и это место расслаблялось. Так я ощутила движение энергии и энергетический баланс. Спустя какое-то время в этом пространстве я увидела образ Будды-Алладина, которые сидел в позе лотоса на летающем ковре. Почему-то я подумала, что это и я, и не я. Что вот он сейчас тоже совершил некое озаряющее его открытие. Затем в белоснежно-золотистом пространстве стали появляться как бы изнутри мира области. Они разрастались, они вбирали в себя пространство, а ощущались абсолютно пустыми. Я уже наблюдала за происходящим, перестав осознавать себя. Мне кажется, что часть моего сознания в этот момент тоже скатилась в пустоту. Когда изменённого пространства стало слишком много, наступило достаточно глубокое расслабление (уже без такой сильной радости, именно расслабление): я рассыпалась на кусочки, и каждый из них полетел в определенный световой мир. Я видела различные вещи, но просто знала, что я нахожусь везде. Это было восхитительное чувство!

Мария:

Вновь осознала себя в Нирманарати. Ощущение, что никуда не перемещалась, но мир-то сменился. Всюду были бесконечные неоформленные дуновения – казалось, воздух слегка завихряется, где-то пустота гуще, а где-то разреженнее. Казалось, даже невероятно, что в пустоте что-то есть… Но всё это выглядело так не более нескольких секунд, потом всё непроизвольно залил свет, ровно так же, как в Источнике. По-прежнему не было ощущения, что я куда-то двигалась. Внезапно всё встало на свои места, параллельно прозвучал (неясно, на самом деле или в моей голове) тягучий голос: «Просто мои воплощения». Нирманарати – это ровно тот же Источник жизни, находящийся на этапе поднятой кисти и белого холста, когда рисовать ещё ничего не начал, но холст уже таит в себе потенциал стать одним из множества шедевров. Возникла двойственность: всё тот же совершенный свет, но знание-то есть, что я в Нирманарати. Но насколько это знание истинное – вот в чем вопрос. Насколько есть «миры» в космографии? Может, всё – один и тот же танец жизненного света и совершенства через разные линзы?

Распространены две точки зрения. Первая: просветлённый – это такой сверхчеловек, обладающий разнообразными сиддхами, говорящий с Богом и сияющий от святости. Вторая: продвинувшись к вершинам мистического опыта, я останусь всё тем же я, только очень хорошим и видящим другие миры.

Насколько я могу судить, ошибочны обе. Просветлённый в своём поведении не отличается от обычного человека, однако, он и не только человек. Потому что человек, каким мы его знаем, – это набор очень конкретных программ. Самая глубинная – это пресловутая «машина желания», дальше идут: схема тела в пространстве, программы видовой солидарности, течения времени и настоящего момента, причинно-следственной связи, пола и гендера, программа-цензор, отбраковывающая чувственные данные, лишние для выживания. Биологические программы. Субъектно-объектные отношения. Эго-модель – самосознающее «я», присваивающее эмоции и реакции. О него идёт новый пучок программ – поскольку эго, видимо, тот самый орган, через который мы создаём символическое пространство культуры – язык, социальность, дублирование биологическим программ их символическими копиями, мифология, смысл. Таков человек – самосознающее, страдающее, желающее и ищущее смысл «я» в отчуждённом мире.

По сути, все мистические практики – это попытки «хакнуть 20 20 Взломать » стандартные программы и при этом не сойти с ума. В конце концов, кое-кому это удаётся. Если это не движение «вниз» – к упрощению и животному состоянию, мы получаем индивида без…. (далее по списку), но не утратившего способность этими программами пользоваться.

О мудрости и безумии

Не правда ли, забавно, что слова, обозначающие конечные цели древнегреческих философов – апатия, атараксия – теперь имеют чисто психиатрическое значение? Буддийское понятие анатман тоже при желании можно прочесть чисто психиатрически – как синдром деперсонализации. Описание высоких йогических состояний и психиатрических заболеваний действительно подозрительно похожи. В 1980-е в СССР было популярно определение йоги как управляемого психоза. Тогда почему уже десятки тысячелетий люди с непонятным упорством прилагают чудовищные усилия для того, чтобы вызвать у себя явно патологические состояния – предаются аскезе, употребляют ядовитые вещества, медитируют? Очевидно, что весьма эффективный для выживания, усложнения социума и развития технологий путь имеет большие издержки. Сохранение статус-кво требует гигантских затрат энергии и порождает фоновый стресс, который мы и привыкли считать нормой. Но подсознательно (или сознательно) мы знаем, что существуют и другие варианты. Любое состояние, приостанавливающее режим производства «я», на самом деле чрезвычайно привлекательно. Похожим образом нас почему-то привлекают любые успешные попытки «обмануть мозг», поймав его на искусственно созданную иллюзию (вплоть до картин-обманок). И даже есть ниша для «священных безумцев», демонстрирующих ненормальность нормы и безумие мудрости века сего.

Но настоящее безумие страшно и в нём нет ничего привлекательного. Его процессы неконтролируемы и воспроизводятся мозгом с той же циклической навязчивостью, что и «норма» у «нормальных людей». Самое ужасное (и интересное для исследователя) здесь то, что именно в безумии «я» ясно демонстрирует всю уязвимость и иллюзорность. «Программы», создающие нашу норму, становятся видимы для наблюдателя только в тот момент, когда они отказывают. И становится ясно, что «реальность» для человека создавалась именно ими, а не равно и объективно явлена для всех без исключения. Особенно впечатляют даже не галлюцинации, а диссоциативные расстройства, полностью убивающие идею единого и неповторимого я.