свящ. Антоний Лакирев - Чающие утешения Израилева

Господь открыто и ясно говорит, что Он сокрушит ложных богов и очистит Египет. Здесь пророчество Иезекииля соприкасается с пророчествами Второисайи, Захарии и Иоиля об обращении язычников. Иезекииль указывает не просто на некие народы, ранее не знавшие света Истины, но на конкретный народ Египта, некогда бывший врагом Бога и избранного народа, но впоследствии ставший одним из значительных центров христианства.

И второй важный момент – это слова об исцелении Египта. Снова и снова повторяет пророк эту мысль, чтобы слушатели его увидели свою судьбу в контексте всего спасительного замысла Божия об очищении мира.

Иез. 31

Пророчество Иезекииля о судьбе Египта завершает притча о высоком кедре, в иносказательной форме повторяющая главную мысль пророчества. В начале притчи высокий и превознесенный кедр – символ Ассирии, жестокой державы, возвысившейся за счет угнетения ближневосточных народов. Меньше, чем за полвека до пророчества Иезекииля, Ассирия пала под ударами вавилонян, и это падение в корне изменило всю стратегическую ситуацию на Ближнем Востоке.

Вторая половина притчи использует тот же образ высокого кедра для обозначения Египта, соперничавшего с Ассирией в военной мощи и влиянии. Говоря о падении высокого кедра, пророк сопоставляет гибель Египетского государства с гибелью Ассирии, основываясь на общих обеим державам беззакониях: идолопоклонстве и жестокости. Для библейского отношения к истории эта притча очень характерна: наблюдающие историю в течение многих столетий авторы и редакторы Священного Писания находят в ней подтверждения тому, что всякая мощь без служения Богу обречена на исчезновение.

Весьма возможно, что в словах жившего в Вавилонии Иезекииля есть и политический подтекст, который он вынужден облекать в форму притчи. Дело в том, что вавилонская империя практически ничем не отличается ни от Ассирии, ни от Египта, ни от других древних империй. Говоря об их общей судьбе, пророк, возможно, намекает на то, что не уйдет от нее и Вавилон. Уже следующее после Иезекииля поколение станет свидетелем падения Вавилона под ударами персов.

Таким образом, пророк видит в истории два накладывающихся друг на друга процесса. С одной стороны, одна за другой сменяются империи, похожие как две капли воды. Каждая из них грабит, переселяет и уничтожает все, что попадается на ее пути, и каждая гибнет, разрушенная следующей. Надо сказать, что в этот ряд, кроме упомянутых пророком Ассирии и Египта, укладываются и Вавилон, и Персия, и империя Александра Македонского, и Рим, и далее… вплоть до Третьего рейха и советского блока. Но в этой последовательной смене принципиально ничего не меняется и ничего принципиально нового не возникает. Поэтому эти события для пророка – не суть истории, но лишь фон (или покров) для того, что совершает в ней Господь. Главное – именно Его замысел, направленный на спасение мира. При всей тяжести обвинений Израилю, он нужен Богу для этой великой цели и потому, подвергаясь очищению, не разделяет общей участи человеческих государств.

Пророк говорит в притче о деревах Едемских, насаждении Божьем. Вовлекаемые в водоворот политической истории, они тем не менее остаются иноприродными ей, потому что смысл их существования – не в их величии, но в Боге. Далее пророк скажет еще одно слово о Египте, а потом перейдет к действиям Бога в судьбе Израиля и всего мира. Он будет говорить о спасении, о Новом Завете и приходе Мессии – и какой мелочью покажется по сравнению с этим весь этот круговорот империй… Не только отдельный человек, но и страны и народы, чтобы не разделить судьбу Ассирии и Египта, должны искать того, что достойно вечности. А это – только Завет с Богом.

Иез. 32

Подводя итог пророчествам о судьбах народов, пророк Иезекииль еще раз подчеркивает единство их участи. Все они «сойдут в преисподнюю» и будут «лежать с необрезанными». Речь идет о пребывании в удалении от Бога и от жизни. Однако это не вполне соответствует мрачному Аиду древних греков; греческий перевод говорит здесь о «глубинах земли». Здесь не идет речь о мучениях, которые должны стать возмездием за беззакония, сделанные в земной жизни. Глубины преисподней в представлении Иезекииля скорее напоминают какой-то жуткий склад, в котором находятся люди, лишившиеся жизни. Его главные черты – мрак и непроницаемое молчание. Никакие события или действия не прерывают леденящего покоя этого безжизненного места, и люди в нем, даже помещенные вместе, все же пребывают в одиночестве.

Иудеи называли преисподнюю, о которой говорит пророк, словом «Шеол». Как и из греческого Ада (Аида), из Шеола нет возврата, но нет в нем и справедливого воздаяния. Он уготован равно добрым и злым, нечестивым и праведникам. Побежденные смертью, лежат они здесь, отравленные ядовитым жалом. Об этом жале с ужасом и надеждой писал во второй половине восьмого века до Р. Х. пророк Осия 37 37 Ос. 13:14. .

Пророк Иезекииль говорит, довольно неожиданно, что в Шеоле отделены «лежащие с необрезанными»; следовательно, должны быть отделены и «лежащие с обрезанными». Зачем? Ведь участь тех и других одинакова… Здесь мы сталкиваемся с некоторой еще не вполне оформленной верой в то, что Шеол – это еще не все. Умершие пребывают здесь не окончательно, но лишь до некоего последнего дня, который, конечно, идентифицировали с пришествием Господним. Возврат, освобождение из Шеола – возможно ли это? Ответ на этот вопрос Бог даст пророку Иезекиилю в следующих главах.

Иез. 33

Вновь пророк обращается к судьбе избранного народа и, начиная с 33-й главы, произносит целый ряд исключительно важных пророчеств. Первое пророчество в этой части книги, как и изложенные пророком выше, говорит о воле и промысле Божием и об ответственности человека. Кроме того, в словах пророка появляется важнейшая тема веры и доверия Богу. Но, кроме содержательной стороны Откровения, в его словах мы слышим отзвук событий и духовной атмосферы тех дней.

Насколько можно судить по тому, что Бог говорит Иезекиилю, пророчество Иезекииля стало для его соплеменников жутковатой забавой. В исполненных горечи словах пророка они находят некое странное удовольствие, ради которого и приходят слушать Иезекииля. Однако воспринять его слова как Слово Божие, обращенное лично к ним, его слушатели не хотят. Проповедь пророка стала для них тем, чем для наших современников бывают концерты духовной музыки, когда мы услаждаем свой слух, отмахиваясь от содержания.

Можно представить себе, как горько было для пророка такое отношение и как оскорбительно оно для Всемогущего Бога. Для Иезекииля, как и для любого человека, это серьезное духовное испытание, всю тяжесть которого можно оценить, только испытав его. Никаких человеческих сил не хватит для того, чтобы выдержать это, и в начале главы пророк говорит о том, как Бог укрепляет его. Положение и духовные задачи Иезекииля не таковы, как у его предшественников и современников. Господь не повелевает ему, как Иеремии, «губить и разрушать, созидать и насаждать». Иезекииль должен только произнести то, что скажет ему Бог, «будут они слушать или не будут». И снова Господь повторяет то, что Иезекииль уже записывал во 2-й главе: «…Но пусть знают, что был пророк среди них».