Джордж Вандеман - Ваша семья и ваше здоровье

Так же прощает Господь. Так Он принимает нас — как будто бы мы никогда не грешили.

Возможно, кто-то из читателей сейчас как бы говорит: «Пастор Вандеман, все это великолепно. Но разве вина не должна быть наказана?»

Конечно, должна. Об этом свидетельствует все, что произошло на Голгофе. Грех должен понести наказание. С другой стороны, Сын Божий принял на Себя нашу вину. «Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем…» (Ис. 53:5).

Вы скажете: «Означает ли это, что мои грехи могут быть прощены?»

Да, даже ваши. Даже мои.

В одном старинном шотландском предании рассказывается о старике, который просидел до конца Божественной литургии, чувствуя себя недостойным принять причастие. Он сидел с несчастным видом, не считая себя готовым участвовать в поминовении своего Господа.

И вдруг он увидел, что девочка-подросток, сидевшая рядом с ним, потеряла самообладание и не пригубила из чаши. Его сомнения мгновенно исчезли, и он громким шепотом сказал: «Прими, девочка! Прими! Это для грешников!»

После чего как-то неловко и нетерпеливо потянулся к чаше, чтобы самому причаститься.

Примите, мой друг! Примите! Это для грешников!

Горе — это слово преследует нас. И можно ли приготовить себя ко встрече с этой калечущей душу травмой, поджидающей время от времени каждого из нас?

Когда прибыл врач, он нашел Эмму в состоянии крайнего отчаяния. Она была страшно возбуждена; никто не мог ее успокоить. Женщина носилась по комнате, безучастная к мольбам своих близких; бросалась на кровать и начинала выкрикивать проклятия. Врач попытался объяснить ей, что пришел помочь. Но Эмма вскочила с постели и закричала: «Мне не нужен врач! Я не больна! Верните мне мою дочь! Мою малышку!»

Эмма уже вступила в мрачное, угрожающее рассудку царство отчаяния. Пребывающие в нем часто спрашивают: «А есть ли отсюда какой-нибудь выход?»

Согласитесь, что в случае тяжелой утраты ни от кого не требуют благопристойности, — особенно когда речь идет о потере любимого существа. Но утраты неизбежны, несчастные случаи требуют своих жертв, разводы рвут самые прочные узы, ничего не подозревающих людей поражают рак и сердечные болезни.

В больших семьях принято оказывать друг другу поддержку в дни скорби. У нас было много друзей, которые помогали пережить тяжелую минуту. Но в современном мобильном мире, с его возрастающей тенденцией к изоляции и преобладанием неполных семей, поддержку получить нелегко. Все меньше и меньше тех, на кого можно было бы опереться и с кем можно было бы поплакать.

Утрата любимого существа всегда вызывает в нас бурю эмоций. Сначала всякую способность чувствовать парализует шок. Но следом начинает пробиваться боль. Иногда, не отдавая себе в этом отчета, мы разражаемся гневными упреками. Окружающим они кажутся совершенно бессвязными. Быстрая смена настроений приводит к тому, что человек оказывается в полном одиночестве. Кто-то сказал: «Между мною и остальным миром пролегла какая-то невидимая пропасть». Одиночество и ощущение безысходности в большинстве случаев вызывают депрессию. Выполнение простейших обязанностей превращается в непосильную обузу.

Некоторые попадают в западню неопределенных страхов и смутного чувства вины. Они спрашивают: «Почему я выжил?» Недоумевают: «А может быть, в этой страшной утрате есть и моя вина?» Им кажется, что Господь оставил их. Они пришли искать утешения, но дверь захлопнулась перед их носом. Иногда они задают вопрос: «Почему Господь так далеко, когда с нами случается беда?»

Порой очень трудно выслушивать слова утешения от тех, кто приходит с самыми лучшими намерениями. На похоронах, как правило, говорят: «Знаете, смерть — это всего лишь дверь. Для христианина смерти не существует».

Однако в эту минуту именно она осязаемо реальна. Смерть слишком много ЗНАЧИТ для вас, потерявшего самое дорогое в жизни существо.

Другие пытаются утешить вас словами: «Ваш сын почил теперь в Боге». Но вы не хотите, чтобы ваше дитя было у Бога. Вы страстно желаете получить его обратно. Вас навещают знакомые и хвалят за то, что вы так стойко переносите утрату. Подобное мужество и вера достойны восхищения, но ваша бесстрастная внешность — лишь маска. Вы слишком ошеломлены или разгневаны, чтобы плакать, и готовы крикнуть: «Нет, нет, вовсе я не держусь прекрасно!»

Потом друзья приходят с советами. «Постарайтесь просто забыть, — убеждают они, — и вы с этим справитесь». Но больше всего на свете вы боитесь именно все забыть. Напротив, вы изо всех сил стараетесь запомнить происшедшее. Потому что в эмоциональном разброде, вызванном непосильным горем, даже самые привычные воспоминания становятся смутными. Другие советуют постоянно чем-нибудь заниматься и не погружаться в раздумья, от которых только хуже. Но вы и без того с огромным напряжением выполняете повседневные обязанности. Делать больше означало бы усугубить вашу тяжкую смуту.

Настоящие утешители попадаются редко. Иногда возникает ощущение, что вы обречены убиваться в одиночку. Может быть, беда и вправду «не приходит одна», но много друзей она вам тоже не приводит.

Я тоже познал в своей жизни горечь утрат. Меня так же, как и других, коснулась беспощадная рука беды. Нет, я не потерял самых близких мне людей, но тем не менее семейная потеря была очень велика. Трагическая смерть унесла жизни двух наших чудесных юных племянников. И конечно, на протяжении многих лет мы хоронили одного за другим наших родственников.

И всегда, когда случалась беда, я призывал Бога, дарующего утешение, разделить горе с оставшимися. Нам не приходилось горевать в одиночку, ибо мы знали Того, Кто плачет вместе с нами. Пророк Исаия описывает Его как «мужа скорбей и изведавшего болезни» (Ис. 53:3).

Это Христос, Тот, кто возопил с креста: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мк. 15:34).

В этом отчаянном крике слились все скорби мира — от Адама. Евы и оплакивания Авеля до сегодняшней ливанской матери, рыдающей над ребенком, сраженным пулей террориста.

Иисус понимает всю безысходность горя. И я верю, что это Он дает нам силы пройти через беду и избавиться от отчаяния. Мы можем предпринять определенные шаги, чтобы не дать своей скорби перейти в ожесточенность. Мы можем пережить горе. Мы МОЖЕМ достичь обратного результата.

Все мы по-разному справляемся с потерей, так же как все мы по-разному переносим физическую боль. У любых двух людей горе никогда не бывает совершенно одинаковым. Многое зависит от характера отношений, которые связывали вас с умершим любимым существом.

Было бы хорошо всем нам понять, что переживание горя — это естественный, нормальный процесс. Это не болезнь, не невроз. Скорбь — это способ вернуть нашей жизни сосредоточенность. Первым шагом естественного переживания горя является открытое выражение чувств. Первые несколько дней после мучительной утраты шок повергает нас в немоту, но когда оцепенение проходит и эмоции начинают прорываться наружу, нам необходима отдушина. Найдите кого-нибудь, кто выслушает вас, не комментируя и не вставляя своих суждений, — того, кто поймет, без того, чтобы давать лишние советы.