Евгений Поселянин - Душа перед Богом

Положение было отвратительное, и тем более неприятное, что надо было поскорее заняться приведением в порядок дел, а необходимого над собою усилия я сделать не мог. Я слонялся без занятий из угла в угол того большого дома, где всякий шаг напоминал его, или сидел, удрученный, в его спальне, где он скончался, или его кабинете, среди знакомых мне с раннего детства вещей… И вот, он мне помог…

Как-то я увидал его во сне. Мы были вдвоем, и он, бодрый и сильный до самых последних своих дней, казался мне хилым и беспомощным. Он попросил меня перевести его на другое место в той же комнате и, переходя с моею помощью, сильно на меня уперся всею тяжестью своего тела. Тогда же, во сне, я почувствовал при этом прилив какой-то силы, а проснулся с ощущением свежести и бодрости во всём организме. Я переродился, почувствовал себя вновь деятельным и чрез несколько дней уже выехал по делам в Петербург, и далее всё пошло особенно хорошо…».

Я с глубоким сочувствием выслушал и заботливо запомнил этот рассказ.

Значит, не одни только святые являются с помощью людям, но и вообще ушедшие в небо, к Богу, помнят и невидимо навещают своих близких, как помнил и заботился о своих братьях даже немилосердный богач в евангельской притче.

Смерть этого любящего отца произошла лет пять тому назад. И недавно его сын рассказал мне о новом проявлении его отеческой заботливости.

«Я забылся в последнее время, – говорил он, – распустился, дал волю в своей жизни дурным настроениям. Но меня ждали впереди еще большие искушения и соблазны, о которых я знал и против которых не собирался бороться. И вот, покойный отец решился напомнить о себе и предостеречь меня.

Я видел наш дом, и я стоял в комнате отца, отделенной проходной библиотечной комнатой от его спальни. Вдруг он вбежал в кабинет в ужасной тревоге и, озираясь по сторонам, прошептал мне: «Пойдем! Меня и моего сына хотят убить». Я почувствовал тогда, что там, в его большой спальне, притаились враги и что он хочет биться с ними грудь с грудью. Мы вошли в эту большую комнату с глубоким альковом. Она была темна, и весь воздух ее полон был ужасом. Темнота ее казалась мне населенной невидимыми врагами. Отец стоял, держа в руке наготове оружие. А я – припал к его ногам, чувствуя, что так никто не тронет меня, что он меня защитит. И так мы стояли среди врагов: он – готовый ранить, я – веривший в его защиту».

Так вот, значит, этот отец опять явился на помощь сыну и как бы говорил ему: «Смотри: ты в грозной опасности.

Отовсюду искушения. Но борись, не поддавайся им. Вспомни обо мне и о том, как я жил, и верь, что при малейшем твоем усилии я тебе помогу. Я сам пойду на твоих врагов, я грудью тебя заслоню».

И это напоминание из того мира произвело на сына благое, отрезвляющее впечатление.

После этого рассказа мне долго мерещилась эта картина. Таинственная темнота, и в ней притаившиеся во всех углах враги, которых обыкновенно не видят сами люди и которых видят издали, с высокого неба, их небесные друзья и покровители.

Да, это так. Мы окружены со всех сторон и добрыми невидимыми силами, и злыми, которые стремятся сгубить нас:

Кто из людей с живой душою и с ярко выраженным стремлением к добру не испытывал этого ужасного раздвоения, этого положения человека, раздираемого на части двумя взаимно исключающими и враждующими силами!..

– У меня был на днях, – говорила мне одна замечательная, много на своем веку видевшая женщина, к которой сходятся люди делиться своим горем и в ее опытности и душевной теплоте искать себе поддержки, – у меня был на днях один измученный человек. Его мучит беспредельно любимая им женщина, для которой он сделал всё, что только может сделать самоотверженная, преданная любовь. Она, в сущности, к нему привязана и им дорожит, но временами заставляет его жестоко страдать. И знаете, что я должна была ему сказать по опыту многих лет? Помимо нас самих есть силы, действующие в нас, и они иногда заставляют нас делать зло людям, которым мы сами желали бы дать лишь всё самое лучшее и дорогое… Ах, вы, прожив меньше меня, не знаете и не можете понять, как усердно, как страстно, с какой горячей мольбой нам нужно повторять слова молитвы, оставленной нам Христом: «Избави нас от лукаваго», – и какое роковое значение в нашей жизни имеют эти темные силы, которые названы «лукавыми».

Да, жизнь – борьба страшная, непрерывная.

Против Бога и тех, кто хочет быть Ему верным и за Него стоять, борется непримиримо жестокий, гордый Денница со своими полчищами. Там, в высоком небе, вне земных миров, звучит несмолкающий бой. И светлые ополчения Ангелов обороняют Престол Вседержителя, который мыслит поколебать Денница в лютой и безумной злобе. И земная борьба – лишь слабое отражение той роковой борьбы.

Но и она ужасна. И слава Богу, что нас, воюемых темными силами, хранят Ангелы Божьи, святые люди, познавшие на себе всю тяжесть борьбы и трудность победы, и близкие нам люди, из мира ушедшие, но не забывшие нас. И Бог в помощь каждому из нас в этой борьбе!

Как светел день Благовещения, как он любим! Это – начало весны в природе, это начало радости для человечества, дотоле, до дня грехопадения, знавшего одну только скорбь и уныние.

Что представляется нам, когда говорят «Благовещение»?

Представляются могучие, веселые волны половодья, земля, освобождающаяся от последнего снега, хлопотливо журчащие ручьи талой воды, солнце, уже ярко играющее на небе и в волне речного разлива, и в маленькой лужице, и ласково греющее землю, которая вся, с негой отдаваясь объятьям его лучей, воскресает для новой жизни и нового расцвета…

Счастливая пора роста и надежд!

И этому настроению природы соответствует, как нельзя более, значение дня Благовещения.

Тихая, дышащая девственною чистотою и глубокою мыслию келья Пречистой Девы и взмах ангельских белоснежных крыльев, и белые лилии в руках посланца небес, и гармонически звук незабвенных слов: «Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою!»

И не к одной Пречистой раздались эти заветные слова, Чрез них Бог слал измученной без Бога земле Свое новое благоволение и новую, незаходимую радость. Чрез Христа, имевшего воплотиться от Девы Марии, эта проклятая древле земля должна была стать благодатной, и Господь должен был вернуться к нам, тосковавшим без Него людям, чтобы с нами на нашей земле пребыть «до скончания века».

В этом приветствии небесного гостя звучало обещание великих надежд, приоткрывалась и незаходимая радость самого Воскресения…

Вот почему так радостен день Благовещения. Ликование природы, ликование неба, примиряющегося с землею, ликование прощенной земли, ликование души человеческой, призванной к вечному счастью из тьмы отчуждения и проклятия…