Виктор Подъельных - Моё любимое «Я»

– Правда, что я не ваш сын? Меня взяли из детдома?

Она опешила:

– Почему ты так решил? Нет, конечно! Какую ещё ерунду скажешь!

Ей стало смешно, а мне не очень. Я не стал продолжать эту тему и вновь ушёл в себя, в свои детские обиды, горести и страхи.

«Булькнуло» сообщение ВКонтакте, и я вернулся из детских воспоминаний в реальность. Сегодня целый день занимался тем, что рассылал сообщения разным коучам, тренерам, учителям, что, впрочем, обозначало одно и то же. Предлагал им раскрутку в Сети, хотя сам сомневался в своих способностях, и было странно, что кто-то согласится.

Ответила Марина:

– Здравствуйте. Я пробовала. Нет, у меня это не работает. Я не продаю обычные товары. Спасибо, но НЕТ!

Это «нет» почему-то меня не остановило, и я продолжил переписку.

– Речь не совсем о продаже товаров, а о привлечении людей на мероприятие (живое или онлайн).

– Чтобы привлекать людей, нужна система. На мне она не работает. Мужчины хотят всё завернуть в систему… Молодцы, но есть вещи, не упаковывающиеся в неё. Вот я за такие вещи и взялась.

– Что это за вещи? Очень интересно)

– Я вышла на путь ментОрства. Это не сложно, но и не просто! Требует терпения и любви к этому делу. Научится слышать себя и УПРАВЛЯТЬ своей жизнью! СОТВОРЯТЬ себе и финансы, и любовь! Вот тут я и нашла себя! Не контролировать! Ибо контроль – это страх потерять. Именно УПРАВЛЯТЬ! Уровень – человек – Бог! Я управляю своей жизнью.

Я задумался. Всё было как-то необычно, нужно было понять, но мне не хватало знаний для этого и вдруг…

– Зачем ты выбрал обидеться на маму, жену и Богородицу, на всех женщин? А… Добрыня?

Меня затрясло, в горле образовался жесткий ком, и захотелось сглотнуть его, но не получалось. А потом я заревел. Слезы текли из меня, как из порванного шланга, я рыдал так горько, словно потерял кого-то очень близкого и родного… Я не понимал, что со мной происходит. Кто эта женщина, откуда она знает про обиду, почему Добрыня? Я постарался успокоиться, сходил на кухню и залпом выпил стакан воды. Вернулся.

– Мне сейчас было немного не по себе. Откуда Вы знаете про обиду? Почему Добрыня? Вы кто?

– Давай на «ты»? Так удобнее. Ты был Добрыней, но забыл об этом. И меня забыл. Вспомнишь, но позднее. Ты готов начать обучение?

И я вспомнил. Вспомнил, как кричал тогда, смотря на звезды, в пустоту:

– Господи! Пошли мне Учителя! Я не могу так больше! Прошу Тебя, ну разве Ты не видишь, что я не могу сам?! Помоги!

Жизнь дала трещину, которая расползлась в глубокую расщелину, и вскоре я должен был провалиться туда, на самое дно этой пропасти. Но я не хотел, боялся этого, я хотел жить свободной, счастливой жизнью, любить, быть любимым, богатым. Но все было с точностью наоборот. Я потерял работу, оставшись с кредитами и без денег на проживание. Нечем было оплачивать коммунальные, не на что покупать детям молоко, не говоря о фруктах. Я заметался, как заяц между фарами надвигающейся машины. Водитель хлебовозки, оператор на заводе, грузчик, таксист, бухгалтер, эколог, программист – я прыгал с места на место, но все было не то. Я искал дело, которое принесет мне не только деньги, я искал работу по душе! Я очень давно искал это дело, но до сих пор тщетно.

– Так не бывает – говорили мне. Не бывает ТАКОЙ работы, нужно просто зарабатывать, браться за то, что подвернется. Не валяй дурака!

Но я не верил. Я прожил уже сорок лет и не мог больше браться за что попало, я устал это делать! И сколько бы мест я не менял – денег от этого больше не становилось. Что-то было не так, а что? Я не мог ответить на этот вопрос. И проклинал все на свете – людей, обстоятельства. Меня бесила эта жизнь. Тараканьи бега, мышиная возня… Мне хотелось чего-то большего. Я был жалок. И в то же время я возгордился тем, что я не работаю ни на кого, что я могу выбирать. Гордыня, выращенная с детства, давала о себе знать. Но я не обращал на это внимания. Я дважды уходил из семьи, кричал на близких, обвиняя их в своих бедах и считая, что они – главный корень зла. Родителей – за то, что не любили, жену – за то, что постоянно пилит, детей – за то, что требуют к себе внимания и не дают побыть одному. Быть одному. Я хотел этого и вместе с тем не мог. Люди были мне нужны, как вода. Ведь среди них я самоутверждался. Я следил за их оценкой и старался соответствовать ей. Я старался быть ХОРОШИМ. И сравнивая себя с остальными, видел других – плохими. Программа, выбранная мной при рождении, работала. Но что-то внутри меня было против этой программы. И сейчас словно щелкнуло внутри, и, не раздумывая больше, я ответил:

– Да, я согласен обучаться!

– Хорошо! Твоя цель – научится любить себя любым. Сначала прими для себя Истину: нет добра и зла – есть Я и моя реакция на мир. От моей реакции на мир он и окрашивается. Поживи немного с этим, впусти в себя, прочувствуй.

Прошло несколько месяцев. За это время я старательно учился, но временами ленился по привычке и все забрасывал. Ум не хотел изменений. Он тянул меня к привычной, размеренной жизни, без всплесков и эмоций. Но я понимал, что такая жизнь – это просто игра ума, это не моя настоящая ЖИЗНЬ. Однажды я шел по улице, разглядывая прохожих, вдруг в голове что-то щелкнуло, и я стал ОСОЗНАВАТЬ. Свои мысли, слова, прошлое, настоящее – всё. И потихоньку я стал разбираться в себе. Я видел картины прошлого и переживал их заново, менял свой выбор.

Сначала я увидел, как я прошу отца, чтобы посадил меня на шкаф. И оттуда я взираю на всех с высоты своей гордыни и презрения. Я – выше всех! Когда я подрос, шкаф стал мне мал, и я стал залезать на крыши домов, на деревья. Меня не видели, а я видел сверху всех и всё. Я наслаждался своим величием, своей исключительностью. Однажды, кода я залез на крышу бабушкиного дома, отец убрал лестницу. Помню, что тогда я обиделся на него и, желая показать себя суперменом, решил скатиться с другой стороны крыши, как с горки, и на самом краю прыгнуть на сарай, стоявший неподалеку. Я растянулся во весь рост и отпустил руки, что было дальше – помню смутно. Летел как метеор, кричал. Видел, как бегут отец и бабушка. А потом грохнулся на деревянные мостки. В голове всё потемнело, я попробовал дышать – не получалось. Отец занес меня в дом и положил на кровать. Через час я пришел в себя. Встал, как ни в чем не бывало, и пошел. Отделался ушибом. Я долго обижался на отца, винил его в том, что убрал лестницу, что не любил меня никогда. А сейчас я взглянул на это по-другому. Я увидел мальчика с раздутой гордыней и любящего отца, который показал, как бывает больно, когда возвышаешься над всеми и потом падаешь с высоты своего презрения.