Юлия Варенцова - День Ангела. Рассказы о святых

Люди, привыкшие жить по языческим понятиям, были поражены самоотверженным поступком Бориса и Глеба. Для многих он стал свидетельством истинности христианства. И, видимо, поэтому почитание князей началось буквально через несколько лет после их мученической кончины. И продолжается вот уже тысячу лет.

Смядынь сегодня – окраина Смоленска. Храм Бориса и Глеба здесь совсем небольшой. Местные жители строили его своими силами, собирая с миру по нитке. Когда организовалась община, а храма еще не было, два года подряд, и в жару, и в стужу, каждое воскресенье люди приходили к памятному камню, чтобы помолиться святым Борису и Глебу. Теперь смоляне надеются и на восстановление монастыря, тем более что пустырь на месте бывшей обители так и остался незастроенным.

Вслед за Борисом и Глебом в том же 1015 году, от рук наемников погибает еще один сын князя Владимира, Святослав. Он пытается бежать от погони в Карпатские горы, но убийцы настигают его. В отличие от братьев, Святослав не будет причислен к лику святых. Ведь в его попытке бороться за свою жизнь нет подражания Христу, он не являет того образа христианина, который являют Борис и Глеб.

А Святополк так и не сможет удержаться на киевском престоле. После гибели Бориса и Глеба очередная «братская» война сыновей Владимира – Святослава с Ярославом – будет продолжаться еще четыре года, до полной победы последнего. Как только Ярослав займет киевский престол, тело его брата Глеба найдут и перенесут из Смоленска в Вышгород, пригород Киева, где уже покоится Борис. И у мощей святых братьев враждующие русские князья отныне будут встречаться для переговоров. А образы Бориса и Глеба станут символами примирения. После их жертвенного подвига уже никто из правителей Руси не мог рассчитывать на то, что его совесть будет успокоена тем, что власть берется любой ценой, в том числе ценой родной крови. В 1240 году, во время нашествия монголо-татарских орд, Киев и Вышгород были разрушены и до основания сожжены. Тогда же были утрачены и мощи святых братьев Бориса и Глеба. Поиски этой святыни продолжаются до сих пор, но безрезультатно.

Если официальное почитание Бориса и Глеба их брат Ярослав делает элементом государственной политики, то народная любовь приходит к благоверным князьям сразу и навсегда.

Иеромонах Лука (Лисовский), преподаватель смоленской духовной семинарии:

Задолго до официальной канонизации Бориса и Глеба на Руси появляются кресты-мощевики их памяти. Народу этот образ близок. Уже через 15 лет после гибели Бориса и Глеба, русский народ воспринимает их как святых. Сама суть христианства, проповедь о Христе, о смирении, о незлобии и о Евангелии проникает в сердца людей и меняет мироощущение древнерусского человека на противоположное. Происходит поворот на 180° – по-гречески «метанойя», покаяние.

Потом в русской истории будут и святые воины, и защитники родины с оружием в руках. Но все же первыми в русских святцах недаром записаны те, кто выбрал путь непротивления злу и самопожертвования. Путь, о котором век спустя будет сказано: не в силе Бог, а в правде.

Царевич Дмитрий – маленький мальчик, живший в далеком XVI веке. Его гибель изменила весь ход истории России. Кем же он был? Как именно погиб наследник престола? И почему Русская церковь прославила его в лике святых?

Убивал ли царь Иван Грозный своего сына Ивана или нет, но после смерти самого Иоанна Васильевича остаются двое наследников. Про них говорят: недееспособный и нелегитимный. Старший – Федор по прозвищу «Блаженный», который и наследует царство. И младший – Дмитрий, рожденный от последней, шестой жены царя Марии Нагой. Ему всего полтора года. Несмотря на то, что ходят слухи, что ребенок незаконнорожденный, по официальным документам Московского государства он родился в законном браке, и потому носит титул царевича.

Незадолго до коронации нового царя Федора Иоанновича его сводного брата Дмитрия с матерью отправляют в город Углич. Царевич получает эти земли в управление – теперь он князь Димитрий Углицкий. Но все же это и место ссылки – клану вдовствующей царицы Марии Нагой дают понять: никаких претензий на престол у царевича быть не может. Хотя гипотетически у него есть вполне реальный шанс стать верховным правителем. Как покажут последующие события, Лжедмитрий, объявивший себя царевичем, будет принят народом как законный царь, занявший место узурпатора, Бориса Годунова. А пока в Москве делают все, чтобы народ о царевиче забыл. Дмитрия даже запрещено поминать на литургиях как члена царствующей династии. Но время идет, а кроме него прямых наследников престола не появляется.

Углич вроде и в стороне от столицы, но удобен для надзора – за подрастающим царевичем пристально следят из Московского Кремля.

Фактически страной управляет Борис Годунов. И все понимают, что после смерти бездетного царя Федора он сможет достичь и «высшей власти». Только одно может помешать Годунову – наследник престола царских кровей: царевич Дмитрий. И главное – его окружение. Клан Нагих – родственники царевича – пытаются вести с Годуновым подковерную «битву престолов». По сообщениям одного из иностранцев, Нагие воспитывают у царевича ненависть к Годуновым: мальчик лепит снежные скульптуры, рубит им головы и говорит, что точно так же он расправится с Борисом.

Когда Дмитрию исполняется восемь лет, присмотр над угличским двором усиливают: Москва назначает сюда своего управляющего – «главой администрации» Углича становится Михаил Битяговский, человек Годунова.

Сергей Шокарев, кандидат исторических наук:

Михаил Битяговский занимался тем, что осуществлял государеву, цареву власть в Угличе. Но, судя по всему, он был, конечно, агентом Годунова, его «глазами». Он был прислан туда, чтобы наблюдать за Нагими, контролировать их, чтобы они не высовывались и никаких интриг оттуда не произошло.

Субботний полдень 15 мая 1591 года. Царевич Дмитрий выходит погулять из дворца во внутренний двор в сопровождении мамки, кормилицы и постельницы. Здесь он играет с другими мальчишками в «тычку» – в начерченный на земле круг дети кидают ножик. И вдруг царевич падает замертво с раной на шее. Царица выбегает из дворца, услышав крики, но уже слишком поздно: Дмитрий истекает кровью. В Спасо-Преображенском соборе, что в угличском Кремле, бьют в набат, собирается толпа. Мария Нагая, рыдая над телом сына, кричит, что царевича убили. Возмущенные угличане тут же устраивают самосуд над людьми Бориса Годунова. Линчуют и главу администрации Битяговского, и его помощников. Двадцать человек забиты камнями, их тела сброшены в ров.