Светозаръ Лучникъ - Воскрешение сердца

Вот! Вот ради кого мать перестала его любить, но не ненависть, не зависть, не обида посетили это невинное сердце! Что-то новое родилось в детской душе! И он сразу же полюбил Энтони младшего, потому что нельзя было испить иное чувство, увидев божественную красоту. Тогда почему? почему плачет мать? Что? что так сильно потревожило её?! Может, Малыш виноват в этих слезах?! Как, как же утешить её и успокоить?!

–Мамочка моя любимая… Не плачь, не плачь… Не надо грустить. Я люблю тебя, я люблю братика, твоего милого ангелочка… Он не умрёт, нет. Только не плачь, моя милая мамочка… – Сказал Гумисоль взволнованно. Он с таким восхищением глядел в кроватку, что у матери невольно заболело и заломило сердце. – С ним всё будет хорошо. Боженька спасёт его, и тебя, всех спасёт. Ты не плачь… И ангелочек поправится… Я обещаю тебе…

–Да, родной, да мой милый… – Она погладила мальчика по голове и тихонько поцеловала в лобик. Её дух сейчас претерпевал адские мучения, память постоянно возвращала в прежние истоки, из которых она выбралась на волю благодаря первому сыну. – Всё будет хорошо…

Нежность Марсэлины особенно пробудила в мальчугане востребованную любовь! И он страстно прошептал, утирая эти слёзы, не принадлежавшие, однако, ему. – Не плачь… Я всегда буду слушаться тебя… Мамочка, не плачь! Я больше никогда, никогда, никогда без твоего разрешения не войду в комнату ангелочка…

–Гумисоль…

–Мама…

Она глубоко и потаённо вздохнула, думами находясь на задворках своего пытливого ума, который постоянно обличал её невольную скорбь, и опять погладила сына по чёрным волосам. Отозвалась с болью. – Ты не виноват ни в чём.

–Правда? Не сердишься на меня? – Он с таким вдохновением поглядел на мать, что она снова устыдилась своих грязных и осквернённых мыслей. Только он про это ничего не ведал и не знал, потому что был далёк от всей грязи и скверны.

–Нет…

–Скажи ещё раз. – Он умолял.

–Не сержусь. – Повторила она, вздрогнув.

И мальчик, проникнутый непониманием своей вины, неожиданно, совсем внезапно и чудесно запел. Его голосок разливался звонко, упоенно! Мать зарыдала. Комната наполнилась моментально благоуханием песенных звучаний. И вдруг Энтони младший открыл глазки. И сам воздух на прозрачной лирике божественного рая сжался и стих.

Малыш пел, а братик улыбался тихой и нежной улыбкой, протягивая свои ручки к Малышу. Рядом стоял Ортонсольз, доктор и Энтони старший. Все они онемели от удивления. Никто не посмел отругать Малыша, и никто не запретил ему петь.

Тогда он сделал даже больше. Залез на стул, а потом и в кроватку; гладил вспотевшие волосы ангелочка, лаская тело, пылающее огнём, и успокаивал болезнь. Энтони младший дотянулся до Малыша, который с нежностью прижался к нему. Его дивный голос не умолкал ни на минуту, вливался в больное тельце умирающего.

Какое-то умиротворение наполнило простор комнаты! Благодать стекала отовсюду, она разливалась незаметно, весьма таинственно. Её дыхание было везде. Оно стекало на всё, чем олицетворялась воля нынешнего события. Энтони старший слегка взволнован и даже смахнул слезу, которая как-то стыдливо пробежала по бледному лицу, обличая мысли хладного ума.

Марсэлина слушала своё истомившееся сердце. Оно билось немного странно, но из его недр ниспускалась не счастливое покровительство благородного света, которым напитывался воздух, а тьма. Страх невольно опалил мозги.

Мальчик, что лежал в красивой кроватке, внезапно замер, будто бы и он напитывался чем-то весьма таинственным. Его тельце странно вздрогнуло. Он смотрел как-то печально, измученно, хотя страдания отступали во тьму.

–Мой сын?! – Вскричал испуганно отец. – Он умирает!

–Тише. – Строго сказал доктор. Человек в белом халате и больших круглых очках был тронут недетскою заботой старшего сына, который и сам ещё ребёнок.– Тише… Не кричите… Не мешайте царственному покою рождать своё стремление…

Малыш пел. Ни на миг не замирала его блаженная песня любви! Но порхала, как птица в небе, вольготно и легко. Великий свет покрывал всех! Такая необыкновенная благость явилась из рая, надежда воскресила в каждой душе святую радость! Братья соединились любовью Иисуса Христа. Покров Бессмертного Отца, Сына и Духа напечатлел Свою мудрость.

Доктор заметил, отирая сыпавшиеся слёзы со своего утомлённого лица, которое в эту минуту тоже, тоже коснулось чего-то необыкновенного и сáмого проникновенного. – Что за дивное пение?! Я слышу такое впервые…

Слуга Ортонсольз единственный, кто мог радоваться по-настоящему за Малыша! Ведь он спас своего брата, хотя ему и не разрешали его любить, но теперь всё изменится, он не ошибался в своих суждениях. И ответил уверенно. – Малыш – гений! И достоин великой награды, одной из которых есть любовь человеческая… Это необычный ребёнок, а мы, мы забываем порою о его тяготах…

Мать была уязвлена. История на этом не закончена. Нет… Она продолжается и всегда идёт туда, где знание. Чудо!! Свершилось истинное чудо! Энтони младший наследовал земной рай, оставив порог вечного покоя.

Малыш прилёг рядышком с ангелочком, тут же пристроился и его любимый котик. « Мя-яу… Мр-р… Мяу… Мр…. » – Его мурлыканье было немного чудны́м, но и оно сегодня несло счастье всем, кто находился в этом доме.

Энтони старший хотел возмутиться, прогнать кота, осмелившегося на такую непрошеную вольность, да доктор приказал всем уйти, уйти немедленно. – Всех попрошу выйти из этой комнаты! Всех! – Его голос строг и торжественен одновременно. Повторил более сурово и немного громче. – Всем выйти!

–Нет! Не трогайте их! – Попросил Ортонсольз. – Пусть, пусть Малыш останется… Он сегодня герой… И не надо его ограждать от брата, иначе Бог нас всех покарает за такое жестокосердие… Братья должны расти вместе…

–Нет… – Энтони старший попытался спорить.

–Никаких возражений! – Доктор излишне настойчив.

–Вы правы! – Отозвалась Марсэлина, бросив истомлённый взгляд на Иисуса. Иисус смотрел не осуждающе, но Его взгляд всё-таки обличает грехи. И эти грехи наполняют душу, которая ищет покоя, а покоя не находит.

–Да! Попрошу немедленно всех выйти! Пожалуйста, все покиньте комнату! – Доктор суров, душа чем-то сильно встревожена и взволнована. Мысли летают в его голове весьма проникновенно и мощно. О чём он думает – никому не узнать, слова рождаются бурным потоком. Ведь сегодня он коснулся благодати.

–Позвольте мне остаться с детьми, со своими сыновьями, – мать плакала уже от радости, которая внутри неё лилась незаметно, хотя и сильно. Она верила в добро, верила в приток счастья. – Я не стану мешать им…

–Хорошо. – Доктор не стал спорить.