Александр Роцков - Грааль и Откровение Иоанна Богослова. Философия благородства

Речь идет о знамении в небе, т.е. об изображении. Значит жена это не конкретная женщина, а символ некоей обобщенной реальности. Солнце и луна говорят о планетарном масштабе этой реальности. Венец из двенадцати звезд означает, скорее всего, двенадцать апостолов, с которых эта реальность началась. Если бы звезд было больше, то можно было бы говорить уже о космическом масштабе, например, что жена это наша планета, но нет, звезд только двенадцать. Получается, что речь может идти только о церковности, т.е. о человеческой общности, и здесь планетарный масштаб указывает на многонациональность и многоконфессиональность. Итак, под женой надо понимать христианство вообще, т.е. всеобщее христианство, планетарное, а значит и многоконфессиональное. Христиане должны собраться в одном месте, т.е. в одной стране. Мы, как это видно из предыдущих слов, предположили, что этой страной будет Россия. Младенец, если не отходить от масштаба повествования, это тоже церковь, но, в отличие от Жены, никаких слов о солнце или луне, или двенадцати звездах, т.е. это конкретное и организованное сообщество, если не полностью собранное в одном месте, то, по крайней мере, находящихся в общении друг с другом. И в последующих текстах Откровения нет ничего такого, что указывает на физическое уничтожение этой церкви. Ни жена, ни младенец не пострадают. Жена убежит в приготовленное убежище на три с половиной года, и с питанием там все будет в порядке. Но где-то, кто-то и как-то, видимо, все-таки, пострадают… некие люди «от семени» жены – « И рассвирепел дракон на жену, и пошел, чтобы вступить в брань с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божии и имеющими свидетельство Иисуса Христа ».

Текст Апокалипсиса не есть исторически последовательное изложение событий. Он представляет собой философский взгляд на метаисторию, изложенный в образах, и состоит из отдельных по содержанию частей. Всадники – это общий взгляд на историю. Блудница-Вавилон – это рассмотрение черного всадника, а звери – бледного. Метаисторическая (сказочная) память – это память двойников. Но истинная и правдивая метаисторическая картина вырисовывается только в синтетическом сопоставлении мифов со Священным Писанием. Особенно содержательны в этом смысле книги "Бытие" и "Откровение". Бледный всадник и звери это конец и завершение кроманьонского человечества и кроманьонской истории, и, наверное, конец и завершение вообще разделения человечества на касты. Ведь в условиях урбанизированной цивилизации касты смешиваются, и скоро не останется такого различия. Слово "Вавилон" означает – смешение. Когда-то в нем смешались языки, теперь смешиваются касты.

Перечисляя три психологических темперамента, и разделив человечество и человеческую историю на соответствующие цвета, мы как будто забыли еще об одном типе – меланхолике. Но кто он, когда появился и какова его роль в историческом процессе? Этот тип немногочисленен, и все хрестоматийные описания этого характера до конца не ясны, а часто и просто невразумительны. Научные утверждения многих психологов, что сангвиник это веселый человек, а меланхолик – грустный, просто неинтересны. На востоке такой "доши" просто нет, и получается, что этот тип человека встречается только на западе. Может это бывшие "тревожные", которые в первобытные времена не давали спокойно спать своим соплеменникам по ночам, и до сих пор всему ужасаются и всего боятся? Но в контексте этой книги нынешних меланхоликов удобно отнести вообще к другому типу человечности, вне тех трех, которые раскрашивают в свой цвет исторические периоды. Эти Обломовы, как будто не участвуют в истории, неприспособленные ни к миру, ни к тому, что "мир во зле лежит", неприспособленные к несовершенному человечеству и несовершенным человеческим отношениям. У них начисто отсутствует дух соревнования, они точно знают, что счастье не в победе. В любой борьбе и соперничестве они обречены на поражение, при любой агрессии они – жертвы, вечно объятые философской тоской и вселенской грустью, безнадежно несогласные на господствующий тип жизни. Слабые? Не совсем. Просто энтузиазм, труд, поиск происходят внутри, а снаружи отрешенность, печаль и безнадежность. Несчастные? Пожалуй, тоже не совсем. Они не несчастные, они неудовлетворенные. Непонятые чудаки, "малахольные", ранимые, затюканные наивно-здоровым эгоизмом окружающих, иногда обретающие счастье в одиночестве или друг с другом, и когда они собираются вместе, возникает чарующая атмосфера утонченной элитарности. И вот только тогда, возжаждавшие совершенных отношений, и ставшие социально активными, они становятся опасными для мира и его порядков. Если так, то следующая глава о них.

Адам

Современные антропологи и культурологи ключевую роль в процессе антропогенеза отводят длинному переходному периоду от животного к человеку, и поэтому часто научные проблемы решают при помощи параллелей человеческих проявлений психики с животными инстинктами. И редко, в основном только в концепциях, связанных с христианской традицией, учение о человеке выводят из учения о Боге, а учение о культуре – из учения о творении.

В арийской мифологии мы встречаемся с загадочными существами, которые назывались эльфами. Если слово "эльф" этимологически происходит от "волк" (ср. Английское wolf), тогда "эльф" означает то же, что русское "волхв". Но в этом предположении приходится усомниться, если уточнить следующее: каста волхвов – это сословие внутри арийской общности, как и касты черных хозяйственников и красных военных. А эльфы, как светлые так темные, а также великаны, были для арийцев, все равно, что иностранцы: чужие, непонятные и загадочные. Поэтому более вероятной представляется другая версия, в которой слово "эльф" надо связывать с именем Бога Эль или Элохим. Кто же тогда были эти вечно, или, может быть, очень долго живущие существа? И здесь, чтобы найти ответ, нам никак не обойтись без библейской истории об Адаме.

В Библии о сотворении человека имеются два отдельных рассказа. В первом рассказе, более отвлеченном и обобщенном, говорится о сотворении пока что голема: "И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его, мужчину и женщину сотворил их". Слова "мужчину и женщину" в более точном переводе звучат как: "самца и самку", что применимо только к животному, безличностному существу – голему. То, что животное может быть тоже прообразом Бога подтверждается образом животных "керубов" у Иезекииля: "Подобие лиц их – лице человека" (Иез. 1:10). Тот же образ повторен у ап. Иоанна (Откр. 4:7). Бог благословил людей-големов и дал им заповедь размножаться и питаться плодами. Но, как мы уже знаем, начав заниматься охотой и есть мясо, предки людей (особенно каста охотников) превратились в хищных животных, со всеми повадками хищников.