Петр Малков - У пещер «Богом зданных». Псково-Печерские подвижники благочестия XX века

Во время чтения Евангелия за ранней литургией в подземном Успенском соборе отец Симеон часто плакал, прерывая чтение. Я прислуживал ему за этими ранними литургиями.

«Собирался я до войны на Валаам, – говорил мне отец Симеон, – да не доехал. Война задержала; да я после и не жалел; говорили мне, что там много зависти между монахами: кто более молится».

Отец Симеон был прост, ревнитель безмолвия, старец по дарованию от Бога – в этой простой и суровой внешней оболочке таился дивный огненный цветок любви Божией.

В 1930-е годы старец Симеон обрел, наконец, желанный покой от внешних дел и полностью отдался внутреннему деланию. Пост иноческий, неукоснительное посещение храма Божия, постоянная Иисусова молитва, келейное молитвенное предстояние за братию и ближних, за весь православный мир, особенно же за страждущее Отечество Российское, – вот что становится отныне основным содержанием монашеского жития печерского подвижника.

У него появилось время и для чтения сочинений духоносных иноков: многие из богомудрых советов опытных аскетов древности он запоминал, кое-что выписывал. Старец часто пользовался и такими известными сборниками аскетического характера, как «Добротолюбие», «Отечник», «Цветник Духовный» в поисках ответов на собственные вопросы и для воспитания своей многочисленной паствы. А число жаждавших его молитвенной помощи, вразумления и советов все увеличивалось. В прихожей его древней «Лазаревской кельи» собиралось все больше людей, нередко подолгу ожидавших вызова на беседу. И все чаще и чаще приходилось старцу нести особо трудное, и даже небезопасное в духовном смысле, послушание – отчитывание бесноватых, которое ему как многоопытному иноку доверило монастырское начальство. Но что было безотказным и победным его оружием над «князем тьмы»? Это строгий пост, углубленная молитва и столь всегда естественное для отца Симеона смирение.

Летом 1944 года немцы, готовясь к отступлению, потребовали от монастырского начальства согласия на эвакуацию всех насельников обители в Германию, причем с оформлением соответствующего официального документа. Это распоряжение было передано офицером военной комендатуры вечером, и представитель монастыря – архимандрит Никон (Мико; 1874–1952) решил затянуть ответ хотя бы до утра, сославшись на плохое знание немецкого языка и отсутствие переводчика. Офицер обещал прийти утром. И тогда вся братия собралась в Успенском храме на молитву перед ракой с мощами преподобномученика Корнилия и перед чудотворным образом Успения Божией Матери, взывая со слезами о небесном заступничестве за Дом Пресвятой Богородицы – родную Печерскую обитель. Возглавил эту длившуюся всю ночь горячую молитву иеросхимонах Симеон вместе с иеромонахами Анатолием, Аркадием, Исаакием, Серафимом и иеродиаконом Ионой, который сказал тогда: «Мы никогда не уйдем отсюда, несмотря даже на близкое пришествие “красных”; мы, прежде всего, монахи русского православного монастыря, и хотя и погибнем, но не уйдем отсюда, не предадим своей обители».

Отец Иона вспоминал позднее об этой скорбной ночной молитве, приведшей к чудесному избавлению: «Столь неописуемые минуты можно понять только тому, кто был смертником и потом его вдруг помиловали, – нас спасла любовь к обители и непобедимая помощь Неба, ибо Бог не в силе, а в правде».

Наутро в монастыре появился военный комендант с переводчиком, но сломить волю иноков не смог. Немецкие машины простояли у монастырских ворот три часа, однако из обители так никто и не вышел.

По молитвам иноков во главе с отцом Симеоном и по непреложному заступничеству неизменной Хранительницы нашей, Пресвятой Богородицы, Печерская обитель осталась целой и невредимой.

Прошло всего два-три года после окончания войны, а из всех уголков Русской земли в обитель начали стекаться сотни, а затем и тысячи паломников.

Для батюшки Симеона наступила пора новых пастырских трудов: он и духовный наставник, и просветитель, и многозаботливый утешитель «страждущих и обремененных» соотечественников, узнавших о существовании такого светильника Божия в ранее недоступном для них Псково-Печерском монастыре. В беззаветном старческом служении протекли те, наиболее хорошо известные нам полтора десятилетия его жизни.

Пребывая уже на пороге вечности, старец теперь все силы отдавал духовному окормлению «народа Божия» – православных верующих России. К их воспоминаниям о благодатном старце в эти годы мы и обратимся в следующей главе его жизнеописания.

Старец иеросхимонах Симеон

И в послевоенные годы старец Симеон продолжал жить в своей полуподземной келье. Как вспоминал один из старейших насельников обители – архимандрит Феофан (Молявко): «Жил он просто. Как войдешь в келью – прямо окно; по сторонам от него висели кресты; справа – койка, стол – слева, иконы – и в правом, и в левом углах. У кровати было вделано железное кольцо, за которое старец, когда стал слаб, цеплялся своей клюкой, чтобы подняться самому с постели. Никого не беспокоил. Добрый и скромный был старец».

Служение отца Симеона у Престола Божия действительно было молитвенным предстоянием за весь мир! Глубина же внутренних воздыханий старца перед Господом оставалась неведомой никому. Бесспорными перед всеми были только результаты его сосредоточенного молитвенного подвига – всегдашнее мирное устроение духа, сострадание человеческим скорбям и учительная духовная мудрость. Многие могли после встреч и бесед со старцем сказать: «Приди к духовнику с верою – и получишь рай».

Учил отец Симеон во время своих бесед с чадами самым, казалось бы, простым и известным вещам. Но как он этому учил, с какой силой убежденности, искренности, с какой отеческой заботой и твердостью! И подобно многим другим старцам, он четко определял круг обязанностей православного христианина для наследования Жизни Вечной. Вкратце их можно свести к следующим основным требованиям духовного устроения человека:

1) вера в Иисуса Христа, Сына Божия;

2) любовь к Богу и ближнему;

3) соблюдение всех заповедей Божиих;

4) причащение Святых Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа;

5) добрые дела;

6) пребывание в лоне Святой Православной Церкви;

7) искреннее и постоянное покаяние в своих грехах.

Сам следовавший этим законам христианской жизни, все более проникавший духом «в горняя» и все более сподоблявшийся Божественной благодати, старец восходил в эти годы «от силы в силу». Небесные дары Духа Святого все обильнее изливались через него вовне. Порой казалось, само Небо присутствовало в его убогой келье, освящая и весь окружающий старца мир.