схиигумен Иоанн (Алексеев) - Письма о духовной жизни

Симеон, как полагается до крещения, исповедовался; принимал исповедь схиигумен Иоанн: по обычаю, летом старец приходил из скита в монастырь на несколько дней и принимал паломников.

Когда юноша вернулся от отца Иоанна, то был просто в восторге и рассказал Елене, с каким чудесным «добрым и всепонимающим» старцем познакомился. И тогда Еленой Акселевной овладело неотступное желание увидеться с отцом Иоанном и послушать его наставления. Вскоре ее желание исполнилось, и в один прекрасный день Елена уже сидела за чашкой чая в келлии отца Иоанна. Он говорил долго и откровенно. Елена была потрясена. Она даже не могла себе представить, не могла поверить, что о таких серьезных вещах, как спасение души, смерть и воскресение, можно говорить так просто и красиво. Отец Иоанн и Елена Акселевна подружились и прониклись взаимной симпатией уже при первой встрече.

Позже старец брал Елену с собой на прогулки по острову, расспрашивал своего нового друга о жизни. Разумеется, не из любопытства, а чтобы дать Елене возможность раскрыться, откровенно рассказать обо всем, что накопилось и тяготило молодую душу.

Время от времени отец Иоанн спрашивал: «А что дальше? И что потом произошло?» – «Мне было так легко довериться ему, – вспоминала Елена Акселевна. – Я ему говорила, ничего не боясь. Рассказала все, что было на душе».

Дни, проведенные русской молодежью на Валааме, пролетели быстро. Вскоре уже надо было возвращаться в Хельсинки. Елена Акселевна попрощалась с отцом Иоанном, и старец предложил, чтобы она писала ему о своих делах. В первые годы они обменивались письмами редко, но перед Зимней войной [4] Так в Финляндии называют Советско-финляндскую войну 1939–1940 гг. начали переписываться регулярно. Их письма стали особенно частыми, духовно глубокими в послевоенные годы, когда валаамские братия, а вместе с ними и отец Иоанн переселились в Новый Валаам.

Валаамские иноки, вынужденные спасаться от огня войны, нашли себе новое место чудесным образом. Братия верили, что Сам Господь Своим Промыслом указал им, где остановиться.

Игумен со старшими братьями ездил по Финляндии и осматривал продававшиеся сельские поместья. Когда они приехали в усадьбу министра Саастамойнена в деревне Папинниеми округа Хейнявеси, то на стене главного здания увидели икону преподобных Сергия и Германа, основателей Валаамской обители. Иноки восприняли это как указание свыше и сразу же купили усадьбу. Отец Иоанн, как и другие монахи, был очень доволен новым местом.

Поместье Папинниеми, теперешний Новый Валаам, расположено на пологом южном берегу озера Юоярви, окруженного дремучими лесами. Ко времени переезда монастыря здесь еще не было хорошей шоссейной дороги. Связь с внешним миром осуществлялась главным образом водным путем. Поэтому в обители царили покой и уединение, которые так ценятся подвижниками. Для братии, насчитывавшей более полутораста человек, было важно, что в поместье имеется множество различных построек. И все же было очень тесно. На Старом Валааме каждый монах имел свою собственную келлию, теперь же в одной комнате размещалось до пяти иноков.

Колокольня, главный корпус и церковь Валаамского монастыря в Папинниеми

Уже осенью в год переезда одна из надворных построек была отремонтирована и превращена в церковь. Здесь же, согласно традиции, находилась и трапезная. Иконы и другие святыни, привезенные со Старого Валаама, размещенные в небольшом храме, создавали особую атмосферу, помогали духовному, молитвенному настрою.

Скромная церковь Нового Валаама, в которой совершались ежедневные богослужения, – это единственное место в монастыре, где можно было собрать братию для каких-то официальных мероприятий. В высоком главном здании, стоявшем на выходящей к берегу стороне монастырского двора, жили игумен и некоторые братия. Здесь, в неотапливаемых чердачных помещениях, были устроены домовая церковь и ризница.

Две вытянутые, похожие на казармы двухэтажные постройки, расположенные почти в ряд, стали братскими корпусами. Длинное бревенчатое здание в центре двора – молочный завод. Здесь изготовлялось масло. В этой же постройке поселились старушки, которые в свое время остались на Старом Валааме после закрытия границы, а теперь переехали сюда вместе со всеми. В том же здании находилась монастырская покойницкая, что, по-видимому, старушек вовсе не смущало.

Иеромонах Памва у алтарной стены домовой церкви

На новом месте монахи продолжали заниматься сельским хозяйством, в том числе животноводством. Под хлев приспособили большой и прочный каменный сарай. Кроме того, здесь были еще деревянные сараи и амбары.

На берегу, почти у самой воды, стояла просторная постройка, в которой была устроена баня. С вечера здесь начинали нагревать большую печь, и к утру баня была готова.

Казалось, что в Новом Валааме хорошо приспособились к продолжению монашеской жизни. Но расцвета подвижничества в Папинниеми не произошло. Отцы и братия были уже далеко не молоды, а без новоначальных старение насельников обители и сокращение численности братии становилось все ощутимее.

Престол в алтаре старой церкви

Церковь служила также трапезной для братии монастыря

По окончании Второй мировой войны у иноков возникло желание вернуться на Старый Валаам. Вначале, сразу после войны, изменившееся положение Русской Православной Церкви позволяло на это надеяться. Но отец Иоанн относился к таким устремлениям сдержанно. Он писал тогда: «Все наше братство – богадельня; всей братии сто двадцать семь человек: от семидесяти лет до восьмидесяти четырех – семьдесят один инок, а от шестидесяти лет до семидесяти – сорок девять иноков. Ниже шестидесяти годов – семь человек. Некоторые иноки очень стремятся туда, но большинство, напротив, не хотят. Я вообще уклоняюсь от всяких разговоров, ведь по-нашему не будет, всецело надо расположиться на волю Божию. Много замышляет в сердце своем человек, но состоится только определенное Господом, говорит Святое Писание».

Когда Русская Православная Церковь была вынуждена отказаться от планов возрождения монастыря на Валааме, о переезде постепенно забыли. Вопрос был поднят заново в пятидесятые годы, но уже несколько в ином ключе.