Николай Коняев - В городе святого Петра

На восток, в псковские пределы, и устремились немецкие рыцари.

А на соединение с ними, с севера-запада, двинулись шведы. Шведских героев папа Римский сулил вознаградить новгородской землей.

Ярд Биргер, бывший, по преданию, зятем короля Эрика, возглавил крестовый поход [4] Исследователи справедливо отмечают, что на «крестовый» характер похода указывает отмеченное летописью наличие в войске, пришедшем на Неву, нескольких «пискупов». А ведь в шведском государстве на то время насчитывалось всего шесть епископов, включая и Финляндского. .

– Туда спешите, братья! – показывая на вставшую на востоке комету, торопили римские эмиссары. – Вот вам – небесная путеводительница!

Война, даже когда готовишься к ней, никогда не бывает вовремя.

Но крестоносцы Биргера сумели выбрать особенно неудачное для новгородцев время – великий князь Ярослав Всеволодович находился со своей дружиной вдалеке от Новгорода…

И времени, чтобы собрать ополчение, тоже не оставалось. Слишком быстро, «пыхая духом ратным», надвигался ярл Биргер.

В начале июля 1240 года шведские корабли вошли в Неву и встали в устье Ижоры, ожидая приближения немецких рыцарей, чтобы совместно с ними и приступить к покорению новгородской земли.

Нельзя было допустить этого соединения сил неприятеля. Противостоять объединенному войску крестоносцев Новгород бы уже не сумел.

Юный князь Александр Ярославич не растерялся в минуту грозной опасности. Когда пришло известие о высадке шведов, он первым делом отправился в храм Святой Софии.

Мерцали перед образами свечи…

В гулкой тишине звучали слова молитвы вставшего перед алтарем князя:

– Владыка прещедрый! Слыши слова похваляющихся разорити святую веру православную! Стань в помощь мне! Ты бо еси Бог наш и на Тя уповаем!

Новгородский архиепископ Спиридон благословил князя, и когда Александр Ярославич вышел из Корсунских ворот, перед которыми выстроилась его небольшая дружина, он уже знал, на какую войну предстоит идти.

Не только себя, не только Великий Новгород предстояло защитить ему. Предстояло отстоять от злого врага западные рубежи Русского Православия.

– Не в силе Бог, но в правде! – прозвучали над притихшей площадью великие слова.

Грозная упругость лука, в который уже вложили стрелу, была в этих словах двадцатилетнего князя. Как стрела, пущенная рукою Господней, и устремилась навстречу врагу дружина Александра…

Ярл Биргер, отправляя надменное послание Александру, ещё и потому так откровенно глумился над ним, что знал: силы, которыми располагает князь, не смогут противостоять его войску. Знал Биргер, что и помощи из разоренной татарами Руси не будет Новгороду.

Оставалось только дождаться немецких рыцарей – и тогда уже никому не разжать будет клещи, сдавившие северо-восток Руси…

Гордо белели на берегу шатры крестоносцев…

Привязанные бечевами к берегу, лениво покачивались шведские шнеки…

Даже и представить себе не мог ярл Биргер, что несколько часов спустя это выбранное для отдыха место превратится в поле кровавой битвы…

Неведомо было надменному крестоносцу, что Александр уже «разгорелся сердцем… и восприим Псаломную песнь рече: суди, Господи, обидящим мя, возбрани борющимся со мною, приими оружие и щит, стань в помощь мне».

И представить не мог Биргер, что Александр двинулся в поход «в мале дружине, не сождався со многою силою своею, но уповая на Святую Троицу».

Когда Александр приближался к устью Ижоры, его встретил ижорский старейшина Пелгусий, крещенный в Православие и нареченный Филиппом…

Пелгусию было поручено наблюдать стражу, и он всю ночь провел без сна и на восходе солнца услышал грозный шум.

Прямо по небу плыла ладья, на которой в багряных одеждах стояли святые мученики Борис и Глеб. Руки святых лежали на раменах друг у друга, а гребцы были как бы одеты мглою.

Князь Александр, слушая рассказ ижорского старейшины, смотрел на солнце, встающее над лесом…

Там, за лесом, находился лагерь ярла Биргера.

Первые лучи уже упали на землю, согревая ее, и над землею клубился легкий дымок…

– И я слышал, – держась за княжеское стремя, рассказывал Пелгусий. – Слышал, как Борис сказал: «Брат Глеб! Вели грести, да поможем сроднику своему князю Александру Ярославичу» [5] Пелгусий стоял «при крае моря, стрежашеть обою пути, и пребысть всю нощь во бденьи; яко же нача всходити солнце, и слыша шум страшен по морю, и виде насад (судно) един гребущь, посреде насада стояща мученику Бориса и Глеба в одеждах червленных… и рече Борис: брате Глебе! повели грести, да поможемх сроднику своему Александру». .

Поверх головы Пелгусия смотрел князь на встающее солнце, и ему открывалось то, что не мог постигнуть ижорский староста… Сыновья его прапрадеда, равноапостольного князя Владимира, великие страстотерпцы, положившие животы свои, чтобы не было раздора на Русской земле, приплыли к нему на помощь.

Всё выше поднималось из-за леса солнце.

Уже разгорался день 15 июля 1240 года.

День, когда празднует Русская Православная Церковь память святого равноапостольного князя Владимира, прапрадеда Александра.

Князь тронул застоявшегося коня.

– С Богом! – сказал он и взмахнул рукой.

Как гроза Божья, как стрела, пущенная рукою Господней, летел впереди дружины юный князь.

Подобным удару небесной молнии был его натиск.

Не успели шведы опомниться, как новгородские дружинники уже прорвались в центр лагеря.

Князь Александр «собственным копьем возложил печать» на лицо Биргера, а отрок Савва в это же мгновение подрубил топором столб, поддерживающий златоверхий шатер надменного ярла.

Преследуя бегущих шведов, дружинник Гаврила Алексии верхом на коне взлетел по трапу на корабль за врагами. Его сбросили с конем прямо в воду, но Гаврила остался невредим и, выбравшись из воды, продолжал рубиться мечом со шведским воеводой.

Отважно крушили шведов дружинник Сбыслав Якунович и ловчий князя Яков Полочанин. А новгородец Миша прорвался со своей пешей дружиной на шведские корабли и начал топить их [6] Подвиги воинов Александра Невского запечатлены в миниатюрах Лицевого летописного свода. Это миниатюры, изображающие подвиги Гаврилы Олексича, новгородца Сбыслава Якуновича, Якова Полочанина, новгородца Миши, и младшего дружинника Саввы, и подвиг Ратмира. …

Разгром был полный и сокрушительный.

Остатки шведских отрядов бежали на уцелевших судах.

Так бесславно и завершился этот крестовый поход на Русь.

Потери шведов оказались огромными, а новгородцы потеряли убитыми чуть больше двух десятков человек…