Евгений Поселянин - Идеалы христианской жизни

Вот, например, развертывается перед вами великое вступление в оперу «Тангейзер» Вагнера, которая представляет собой борьбу в человеке земного и небесного начала.

Какая тоска по небу слышится в этих звуках, какое сознание ничтожества земли… И как утверждает веру в загробный мир и в ликующую вечность развитие последней темы.

Очищенная страданием, получив прощение ценой крестной жертвы, душа вступает в Вечность…

Перед вами разверзается небо. Звуки, все усиливающиеся и нарастающие, – волны жизни, стремящиеся в высоту, прорвали, наконец, преграду, отделяющую землю от неба, торжествуя, втекли в берега бессмертия и плещут у самого Престола Господа славы…

Какое величие, какая красота, какой охват!

Тут не вера уже, ибо земное, с возможностью муки и сомнения, уже миновало. Тут уже видение лицом к лицу, с несомненностью, тут уже ненарушимое блаженство обладания…

Вагнер сумел взять робкую, сомневающуюся душу человеческую и поднять ее до небес…

Из всех приведенных примеров видно, как ошибаемся мы, когда думаем ограничить область религии одними явлениями чисто церковного характера.

Нет, Бог решительно во всяком честном и чистом труде человеческом. Бог в нашем здоровом и чистом веселии, Бог во всем, где мы не идем против Его воли.

Среди американского юношества развит обычай предпринимать многочисленным обществом прогулки по прекрасным американским озерам. И тишина вод, дремлющих под нависшими скалами, нарушается вдруг пением религиозных гимнов. Какое великолепное слияние торжественной красоты природы с восторженным излиянием юной человеческой души!

И если я радуюсь чему, если я праздную что-нибудь, в чем выразилось Божие ко мне благодеяние, пусть не говорят мне, что я в радости моей вне Бога. Таким представителям мрачного христианства, для которых христианство все состоит из мрака подземных пещер, я укажу на Христа, озаряющего сиянием Своим пир на браке в Кане Галилейской.

Не должно быть в жизни христианина той минуты, когда бы он не чувствовал своей связи с Богом. И не в одних лишь храмах должны мы искать и видеть Христа, а повсюду в жизни. Он стоит за тем бедным, который возбудил к себе наше сострадание; Он внушил писателю ту мысль, которая нас волнует; Он одел красотой тот мир, который нас так восхищает.

И когда вы, помолясь с утра Богу словами тех молитв, каким вас еще в детстве научили, выйдете наружу, и перед вами заблестит сияние дня, и радость бытия наполнит душу, тогда своими словами, от себя, поговорите с Творцом, скажите Ему: «Как рвется душа моя благодарить Тебя!.. Не за одно только то, что Ты осыпал меня Своими благодеяниями, но за то, что Ты дал и мне и всем людям: за все, за все! За твое изумительное творчество, за силу роста, заложенную в Твои творения, за блеск Твоих звезд, за радость Твоего солнца, за сверкание Твоей росы на изумрудах лугов, за бодрость и свежесть этого утра, за это сознание, которым я поклоняюсь Тебе, за эту жажду и стремление к Тебе, за Твое всепрощение, за встреченных мною людей, в которых мне сияли Твои искры, за мою жизнь, за счастье и за муку, за надежды, за вечность!»

Иногда религиозное чувство зарождается в человеке само по себе, как-то бессознательно.

В среде, совершенно лишенной тяготения к вере, в среде, где все духовное подвергается злому осмеянию, где детям стремятся привить презрительное отношение к христианству и всячески клеймить перед ними это учение, – и там часто, при этих обстоятельствах, вырабатываются счастливые природы с ярко выраженными стремлениями к религии.

Ведь в первые века христианства часто дети жесточайших гонителей христиан неудержимо влеклись ко Христу и получали мученическую смерть от своих родителей.

Такова, например, история юной девы, великомученицы Варвары, которая втайне от отца, закоренелого язычника Диоскора, приняв христианство, была жестоко им гонима и отдана на невыразимые муки, завершившиеся усечением мечом, во исполнение слов Христовых «предаст на смерть отец чада».

Современность знает такие же необыкновенные случаи горячей, напряженной веры у детей, родители которых являются врагами Христа.

В наши дни Франция, как государство, пошла против Христа. Она запрещает упоминать имя Его в школах, выбросила крест из общественных зданий, изгнала всех монахов и монахинь, значительная часть которых занималась делами благотворения, обучения юношества (лучшее среднее воспитание давалось в школах, которые содержали монахи), уходом в госпиталях за больными, посещением бедных.

В армии есть доносчики, которые доносят на офицеров, посещающих храмы, и эти офицеры – на плохом счету и задерживаются в своем служебном движении.

Вот что сталось со страной, которая некогда считалась «первородной дщерью» Католической Церкви, короли которой почетнейшим для себя титулом считали наименование «Христианнейший», со страной покровительницы Парижа девы Женевьевы, страной святого короля Людовика и другой великой девы, Иоанны д'Арк, верою своею спасшей Францию от порабощения Англией.

Но религия пустила в этой стране слишком глубокие корни, чтобы весь народ пошел за безумствующим правительством.

И остаются верными религии множество людей, которые были в ней воспитаны.

Пишущему эти строки пришлось присутствовать в величайшем по размеру святилище Парижа, необъятной базилике во имя Священного Сердца Иисусова, царствующей над Парижем с высоты Монмартского холма, на потрясающем служении.

Во Франции есть братство, носящее название «Мужей Франции» и объединившее в составе членов своих все решительно приходы страны. Раз в месяц в базилике Сердца Иисусова собираются они для молитвы о своей стране и о своей вере. Произносится с кафедры слово, освещающее положение страны и дело обороны в ней веры и народной верующей души от посягательства безбожного правительства, бывает торжественный крестный ход по окружающим базилику широким галереям, а до того вся церковь, наполненная мужчинами всех решительно состояний и возрастов, поет гимны.

Трудно передать величие, в котором к высоким сводам поднимается под звуки могучего органа гармонический крик этой несметной толпы, объединенной одной тоской по старой Франции, согласно склонившейся пред распятым Христом, одною мольбою о возрождении страны: «Sauvez, sauvez la France au nom du Sacre Coeur!» [2] Спаси, спаси Францию во имя сердца Иисусова.

При выходе пришлось минут десять добираться до дверей, хотя я находился недалеко от них, и все это множество народа и только что слышанное пение вселяли одно твердое убеждение: «Нет, во Франции еще не покончено с религией!»

Так вот, кроме людей и молодежи, принадлежащих к этой части Франции, сохранившей свою веру, кроме них тоскуют по религии дети отъявленных врагов религии.