Евгений Поселянин - Божья рать. Рассказы из жизни святых

Чудесно было плавание его. Он не принимал от язычников их блюд, но ангел являлся ему по ночам и укреплял пищею с неба. Когда они плыли мимо острова Родоса, епископ того острова с народом умолил стражу отпустить Климента в их храм, и священномученик совершил там литургию, и во время литургии на дискосе явился разжженный великий уголь, осиявший Климента и предстоявших. Многих больных исцелил дивный гость благодатною силою, и со слезами проводили его жители Родоса.

В Никомидии мученика опять подвергли страшным мукам; в никомидийской темнице святой многих просветил крещением, и затем, молитвою отворив дверь темницы, отпустил крещенных узников на свободу.

Тогда Климента бросили на съедение зверям, но звери ласкались к нему; зашили в мешок и кинули с камнями в море, но в следующий полдень мученик стал на городской площади, прославил Бога и воздвиг неисцелимо больных.

Наконец, Максимилиан сказал: «Город, который родил и воспитывал его, пусть кормит его, как знает», – и отправил его в Анкиру.

Здесь Климента мучили раскаленным шлемом, который надели ему на голову. Изо рта, ушей и ноздрей святого пошел дым, и в несказанном страдании он помолился: «Источник неисчерпаемый, Вода живая, Дождь спасительный, исцели меня росою благодати Твоей! Ты извел от воды, избавь от огня рабов Твоих!» – шлем вдруг остыл. Ночью в темницу Климента пришла София, вторая мать его, в радости, что у нее такой нареченный сын. Облобызав язвы и узы великого победителя, она омыла их, отерла кровь их и перевязала. Потом Климент рассказал ей о своих страданиях.

Вскоре, по велению царя, Климента послали в другой город, Амисию, а София проводила его далеко за город, вместе с теми детьми, которых когда-то, во время голода, собрал Климент и воспитал. Некоторые из них не захотели теперь расстаться с Климентом и были по дороге заколоты.

В Амисии Климента бросили в кипящую известь; но, пробыв в ней сутки, он был найден невредимым. Тогда после страшных истязаний его привязали к раскаленному одру и стали поливать кипящей серой и смолой. Но он, покоясь без вреда как бы на мягкой постели, уснул во время мучения сладким сном и видел в сонном видении Христа Господа со множеством ангелов. Христос сказал: «Не бойтесь, я с вами!» Это же видение было и Агафангелу, который от самого Рима был неотлучно с Климентом, участвуя во всех страданиях его.

После этих страданий снова отправили мучеников к Максимилиану, тогда находившемуся в Тарсе. Входя в Таре, Климент молился, чтобы Господь сподобил его быть мучимым за Христа все дни жизни своей, и получил он тогда откровение, что с уже исполнившимися годами мучения своего он проведет всего 28 лет в непрестанных страданиях. Здесь они были ввержены в раскаленную печь, где остались живы, затем провели четыре года в темнице.

После заключения снова два мучителя источали бесплодно, как и прежние, над мучениками ухищренную свою лютость, и снова великая Божия сила побеждала для них естество. Мученики были приговорены к пожизненному заключению в темницу; но, когда приблизились к концу 28 лет, возвещенных в откровении святому Клименту, их отправили в Анкиру. Здесь сперва казнен был Агафангел.

Святого Климента же снова бросили в темницу, ежедневно истязали здесь его, так что стены пропитались его кровью, и всякое утро палачи находили его здоровым.

В ночь на Крещение Господь навел сон на стражей. Названная мать священномученика, София, собрав к себе христиан-рабов и воспитанных Климентом детей, пошли к нему в темницу и беспрепятственно туда проникли, так как единственный не уснувший из стражи был христианин и отпер им двери. Разрешив мученика от уз, верные повели его в церковь, где он совершил литургию и причастил всех. Поучив народ, он предсказал, что вскоре прекратится гонение, исчезнет идолопоклонство и процветет святая вера. Из церкви Климент прошел в дом Софии и оставался здесь до 23-го января.

Когда настал этот день, бывший в тот год воскресным, священномученик в том же храме служил божественную литургию. Об этом узнал игемон, искавший епископа, и пошел в храм. Святой Климент, предстоя престолу Божию, приносил бескровную жертву, когда ворвался игемон с воинами. Один из воинов, размахнувшись мечом, ударил сзади святителя, и глава его пала на Божественный престол и на предложенные Дары, и бескровная жертва и весь святой алтарь обагрились его кровью.

Расцвела весна, и молодая жизнь обновившейся природы пробивалась повсюду среди задумчивых развалин вечного города. Рим был все так же прекрасен, весна, как всякий год со дня творения, была беспечна, сильна и радостна.

В это время в Риме медленно и тихо, как свеча, догорающая пред иконой, угасала великая жизнь; доживал последние дни утрудившийся великим апостольским подвигом просветитель славянских земель, Константин философ.

Еще недавно с великим торжеством первосвященник Римский и весь Рим выходили навстречу апостолу славян, принесшему с собой мощи священномученика Климента, и долго потом один за другим люди, любившие Бога, приходили слушать рассказы апостола о новопросвещенных странах, – а теперь этот известный всем в Риме человек отходил. С великой грустью следил за угасанием больного его старший брат, бывший уже воеводой, пока Константин еще только учился, и потом помощник его в проповеди. Но лик умирающего был светел. Когда Господь явился ему с вестью о близком исходе, Константин надел свои лучшие украшения и ликовал духом. От детских лет он искал одного Бога, ради Него отказавшись от мирской славы, которая открывалась ему. Покорно совершив то трудное дело, на которое он был призван, Константин с неизъяснимой радостью ожидал начала новой жизни. Но, как путник, окончив тягостный путь, оглядывается назад – так прожитая жизнь теперь, когда все кончилось, проходила пред глазами Константина.

Детские годы в привольной веселой Солуни, любовь родителей, детская вера… Ему семь лет. Его начинают учить. Чудный сон. Видит он, что какой-то воевода собрал лучших невест города и говорит юноше: «Выбирай одну из них, чтоб она была тебе помощницей в жизни». И он стал выбирать. Среди них, не на первом месте, спокойно стояла одна. Не описать словами ее красоты, тишина дышала вокруг нее, ее взор смотрел глубоко в душу и становилось светло и отрадно под этим взором. Бесценные сокровища, украшавшие ее, меркли в сиянии ее лица. Он подошел к ней и услышал: «София».

«София, премудрость Божия», – шепчет умирающий имя той силы, которой он служил.

Вот он начал учиться, и легко дается ему премудрость, и из всех учителей церковных больше всего он чтит творения святителя Григория Богослова. Его детское сердце бьется великим восторгом, и однажды, чтобы излить возбужденное в его душе словами великого учителя церкви восторженное волнение, он на стене чертит крест, а под крестом свою детскую молитву: «Святитель Божий, Григорий Богослов, ты телом был человек, а жизнью – ангел: устами, как серафим, ты славил Бога; твое учение просветило вселенную, молю тебя – прими меня. С верой и любовью прихожу я к тебе. Будь учителем мне!»