Александр Раков - Повторение пройденного… Былинки

Хочу поблагодарить и терпеливую супругу редактора Валерию, за которую молюсь непрестанно.

С уважением, Анна Николаевна Ефимова, СПб.

Александру Григорьевичу Ракову – вдумчивому писателю русской жизни, вдохновенному пропагандисту отечественной поэзии!

Дружески, Николай Рачков, СПб.

Здравствуйте, уважаемый Александр!

Мне 29 лет, родом из Питера, но сейчас живу в Харькове, на Украине. Вашу книгу «На милость дня. Былинки» скачал из интернета; ОЧЕНЬ давно не читал ничего подобного – светлого, доброго, НАСТОЯЩЕГО, родного. Огромное спасибо за Ваш большой труд, низкий Вам поклон и дай Вам Бог здоровья.

С уважением, Максим Юрьевич Давыдов

Многоуважаемый, дорогой

Александр Григорьевич!

Спешу сообщить Вам, что книгу Вашу «На милость дня. Былинки» получил в полной сохранности и приношу Вам за эту «книжицу» сугубую благодарность. «По вкусу» сей труд Ваш и мне, и тем, кому я дал возможность познакомиться с нею. Многие спрашивают, где можно приобрести ее, а то «разбредется она по свету», – как справедливо пишете Вы, – «и не сыщешь потом» ее нигде.

Спаси Господи Вас и супругу Вашу Валерию за этот великий и очень интересный труд. Будьте всегда здоровы и Богом хранимы.

С искренним уважением и любовью о Господе, настоятель храма Спаса Нерукотворного Образа

протоиерей Михаил Сечейко, СПб.

Алексей Логунов, г. Новомосковск

Уважаемый Александр Григорьевич!

Хотел бы поблагодарить за подаренную книгу «У раскрытого окна. Былинки». Когда я ее прочитал, мне стали понятны ваши частые воспоминания о родителях. Очень интересны ваши жизненные наблюдения. Подобным зачитывался у В. Солоухина.

Не могу не сказать о газете «Православный Санкт-Петербург». Это ваше сокровище. От нее веет домашним уютом; прочитанное становится родным. Особенно нравятся заметки о приходах и батюшках под рубрикой «История епархии». Чувствуется, что пишется с любовью.

Помощи Божией вам и вашим со-трудникам в этом благородном деле.

Иеромонах Никифор,

Важеозерский монастырь, Карелия

Дорогой Александр Григорьевич!

Добрая почтальонша принесла вашу книгу прямо на дом. Я ее пока выборочно посмотрел и понял, какой титанический пласт вы свернули. Но книга получилась – объедение, не оторвешься. Она вызывает в душе сильный резонанс. Все стороны нашей жизни отражены в исповедальном стиле. Стихи тоже удивительно синхронно подобраны к текстам. Воздействие ваших книг набирает силу от книги к книге.

Из журналиста вы выросли до степени мастера… Без сомнения, они переживут автора, являясь отражением современного несуразного быта во многих его гранях, написанных в оригинальном жанре, как документ эпохи. Об этом свидетельствует Ф. Тютчев – былинка долговечнее гранита и тиранов мира сего.

С уважением,

Валерий Лялин, писатель, СПб.

Дорогой Александр Григорьевич,

с состоявшимся объединением!

Благодарю за интервью – я всегда очень благодарен Вам за содействие.

Ваша новая книга мне понравилась – она, как и прежние книги, – берет своей простотой, искренностью, ясностью и честностью. Ведь сказано – где просто – там Ангелов до ста! Дай Бог новых книг Вам и нам (вашим читателям).

С любовью о Христе, инок Всеволод (Филипьев),

насельник Джорданвилльского монастыря, США

Саша!

Я получил твои книги, спасибо. Читаю медленно, поэтому высказываю предварительное мнение. Удивительно хороший стиль и манера беседы с читателем. Ни одно слово не вызывает возражений, разве только странно, что ты пишешь приставку бес- через «з». Чувствую, что ты действительно работаешь над словом и фразой. Обилие удачно подобранных стихов усиливает впечатление. Если себя и хвалишь, то не часто и не громко. Так что хочу поздравить тебя с большим успехом. Если жанр прежних книг был все же знакомым, то жанр «На милость дня» – твое изобретение и приобретение.

Обнимаю, твой брат Эдик

Строго берегли наши вологодские предки лес – великий дар Божий, не рубили сплеча да где попало; вдоль рек и речушек деревья совсем не трогали: разумели, что без них обмелеют речки и рыбы не станет; на дрова рубили один сухостой, загустевший молодняк прорубали, чтоб рос лес вольно, а для хозяйства делянки находили подальше от деревни. Образования агрономического не имели, а опытно знали, что и болота нельзя осушать бездумно – все в природе уравновешено. Для постройки избы сосны выбирали долго, присматривались, с какой стороны мох, сколько лет, течет ли смола, – и рубили столетние дерева после трескучих морозов; да умели корнать правильно и сушить ровно, и сколько положено. Венцы бревен только топором подрубали, а не пилой, – чтобы поры закрыть; потому и дом не гнил. Вот и стоят избы прадедов наших лучше каменных, и дышится в них легко, и простор виден на все четыре стороны.

Лес, – говаривал плотник знакомый, – ежели спел да смолист – матерьял для избы самолучший, исконный, хоть о нем сочиняй мадригал. Коль бревно без живого-то сока – то бревно нипочем не бери. В нем не будет ни срока, ни проку, ну а главное – духа внутри. Без природного крепкого духа позавянет не только жилье. Человека постигнет разруха, и забудет он имя свое.

Теперь дедовых лесов на Вологодчине не сыскать: повырубали временщики руками спившихся мужиков столетние боры, которые деды для нас оставили, чтобы мы, взяв меру, своих детей не забыли. Старший московский брат, у которого на Шексне изба-дача сработана, говорит, что того леса, что Дубровой зовется, куда мы за грибами несколько десятилетий назад ходили, почти не осталось – вырубили и то ли финнам, то ли в Китай за безценок продали. Ну и живности мало осталось.