Николай Людоговский - Записки паломника

Пески Ливийской пустыни безжалостно засыпали пирамиды, разрушая их, люди всех веков и народов усердно помогали этому разрушению, но пирамиды все же сохранились, хотя и не в блеске былой своей красоты. Недаром же древнее изречение гласит: «Все боится времени, но и оно боится пирамид».

С одной стороны пирамиды в камнях надрублены ступени, по ним можно добраться до темной дыры, которая служит входом в пирамиду. Гиды-арабы за некоторую мзду (а без мзды здесь никто ничего не делает) предлагают свои услуги: провести во внутреннее помещение пирамиды. Некоторые из нашей группы, в том числе и я, отправились в эту древнюю усыпальницу. Идти пришлось узким коридором, который все время поднимался вверх. Коридор освещался лампами дневного света, а для удобства туристов был сделан трап. В некоторых местах подъем весьма крутой, местами низкий свод заставляет идти почти на четвереньках. Поднимались довольно долго и наконец пришли в какую-то высокую удлиненную комнату, совершенно пустую, с голыми стенами. Гид сказал, что здесь была усыпальница фараона и некогда стоял саркофаг. В одном углу этой комнаты находится вторая дыра, но уже совершенно темная. Гид предложил нам, буде у нас имеется такое желание, подняться дальше, но без него. Мы с благодарностью отказались от такого предложения и предпочли спуститься вниз. Мы спускались, а навстречу нам поднималась цепочка туристов, жаждавших полюбоваться пустой комнатой.

Когда мы вышли на свет Божий, перед нами открывался великолепный вид на Каир и цветущую долину Нила, а с другой стороны взору открывались безжизненные светло-желтые пески Ливийской пустыни, тянувшиеся до самого горизонта. Контраст поразительный! У подножия пирамиды нас окружили арабы. Они довольно энергично, чтобы не сказать назойливо, предлагали нам сфотографироваться на верблюде или хотя бы около верблюда. Владельцы лошадей утверждали, что куда солиднее сфотографироваться на лихом арабском скакуне. По правде сказать, верблюды выглядели заморенными, а лихими скакунами, если и были, то не иначе как прапрародители тех кляч, которых нам усиленно навязывали. Если неосторожный турист дотрагивался до повода, то хозяин животины сейчас же хватал его за руку и требовал «бакшиша». Все же мы поддались слабости туристов и сфотографировались в различных положениях.

Затем мы подошли к сфинксу. Если пирамиды сумели постоять за себя в неравной борьбе с безжалостным временем, то на это произведение древнего, неповторимого искусства время наложило свою беспощадную руку, – сфинкс почти разрушен. Наши сфинксы на набережной Невы, около Академии художеств, сохранились несравненно лучше. Недалеко от сфинкса нам показали развалины очень древней постройки, которая, вероятно, служила поминальным покоем. От постройки сохранились стены и ряд квадратных колонн. Стены выложены из огромных обтесанных камней, вернее из каменных глыб до шестнадцати метров длиной. Все эти глыбы точно, как по отвесу, подогнаны одна к другой. Осмотрев эти достопримечательности, мы вернулись в город и сразу же проехали в старую часть его. Там сохранилась древняя цитадель (конечно, далеко не такая древняя, как пирамиды), к которой ведет крутая дорога, поднимаясь широкой дугой по склону Мокадама. Со стен крепости открывается прекрасный вид. Внизу, у подножия скалы, раскинулся город. Среди домов с плоскими крышами возвышаются башни, минареты, мечети, купола храмов. Все это утопает в роскошной зелени садов и парков. Величественный Нил, который древние египтяне называли Етер, разделяясь на Розетский и Дамиетский рукава и достигая до двух километров ширины, спокойно несет свои мутные воды. Вдали, на фоне песков и голубого неба, рельефно вырисовываются пирамиды Гизе, а дальше до самого горизонта тянется беспредельная бледно-желтая Ливийская пустыня. В цитадели мы осмотрели мечеть Мухаммеда-Али, которая прежде была христианской базиликой. Это большое и красивое здание, облицованное желтоватым алебастром, окружено галереей. Высокие ажурные минареты и голубые купола так изящны, что не чувствуется громадности постройки. Внутри высокие колонны поддерживают главный купол, по сторонам которого имеется еще четыре малых купола. Пол мечети устлан огромными коврами, привезенными, как говорят, из Мекки. С потолка свешивается восемьсот светильников-паникадил. В южной части мечети находится гробница Мухаммеда-Али (скончался в 1849). Всю красоту и величие этого памятника восточного зодчества невозможно описать. Когда мы приехали, мусульмане совершали в мечети намаз, но нам разрешили войти, только попросили снять обувь. После осмотра мечети мы вернулись в гостиницу. Несмотря на усталость, не хотелось терять времени на отдых. Нам выдали по 100 пиастр (на наши деньги, по 2 рубля) и разрешили провести вечер по своему усмотрению, но рекомендовали не уходить далеко от гостиницы. Все разошлись кто куда. Отец Ливерий и я пошли пройтись по городу. Каир, или, как его называют арабы, Маср-эль-Кахира, что в переводе приблизительно означает «Главный непобедимый город», основан в 969 году по Р.Х. на месте старой столицы Египта – города Фостата. Город расположился на правом берегу Нила. Теперь Каир – один из крупнейших городов Африки с населением в 3,5 миллиона человек, значительный торгово-промышленный и культурный центр. Некогда это был сказочный город арабской культуры, которая возникла и развилась на развалинах древнего Египта. Здесь немало сохранилось до нашего времени египетских и арабских памятников старины, хотя ненавистный мусульманам Запад нанес сокрушительный удар по древней культуре, разрушив или расхитив ее памятники. Архитектурный облик города, особенно за последнее столетие с половины XIX века, неузнаваемо изменился. Многоэтажные современные дома, асфальтированные улицы, обилие электрического света придают городу вполне европейский вид, но восточный характер все же чувствуется во многом. В городе много деревьев, садов и цветов. На улицах оживленно и шумно. Много транспорта. По всем направлениям несутся автомобили различных марок и расцветок, с непрерывными гудками. Среди них ловко лавируют многочисленные велосипедисты, при этом невольно бросается в глаза, что у некоторых из них на голове покоится широкая плетеная корзина с горой лепешек или фруктов. Не спеша двигается со звоном и дребезжанием открытый трамвай, в который можно садиться, а также и выходить на ходу в любую сторону. И здесь же, среди современного шумного транспорта, важно и неторопливо выступает верблюд, посматривая с высоты своего величия с некоторым презрением на все окружающее, а ближе к тротуару мелкой рысцой пробирается ишак.

Бесконечная вереница разнообразных магазинов с яркими, очень красиво оформленными витринами. Но торговцев не удовлетворяют рамки магазинов, и они заполняют своими товарами тротуары. Обилие импортных товаров, пирамиды апельсинов, лимонов, персиков, помидоров, арбузов и дынь, сложенных прямо на земле, привлекают внимание прохожих, но стоит только остановиться, заглядевшись на эту яркую картину, как продавцы сейчас же, до приторности любезно и весьма назойливо, начнут зазывать в магазин. И горе тому прохожему, который не поостережется и войдет в магазин, – там ему наверняка всучат такую вещь, которую он и не думал покупать и которая ему совершенно не нужна. Большинство продавцов владеют тремя языками, но преобладает английский. Выбор товаров очень большой. Особенно много обуви, и обувь здесь красивая и дешевая. Но на наши «капиталы» ничего нельзя купить. Я купил несколько цветных открыток с видами Каира, почтовых марок для писем и совершенно ненужный мне очень плохой галстук, который, к тому же, при ближайшем рассмотрении, оказался русского происхождения. В магазинах усиленно торгуются, что для нас как-то непривычно, но люди бывалые не теряются и зачастую покупают что-либо за третью, а то и за четвертую часть запрошенной цены.