Даниил Игумен - История Крестовых походов. Житие и хождение игумена Даниила в Святую землю

Артезия, в древности – Халкида, город, занятый турками, не замедлил подчиниться власти крестоносцев. Эта крепость была последняя, охранявшая путь в Антиохию, и мусульмане не пренебрегли ничем, чтобы ее защитить; но они принуждены были удалиться из нее. Оставался еще пункт, это – мост Оронтский, называемый Железный мост (ныне Герсиль Гаддид), оконечности которого были защищены двумя башнями, обшитыми железом. Мусульманские воины заняли эти башни, и весь левый берег Оронта покрылся неприятельскими батальонами. Напрасные преграды, которые должны были рушиться перед великой христианской армией! Выступив из Артезии, где Танкред присоединился к прочим крестоносцам, армия подвигается в полном порядке. Авангард, предводительствуемый Робертом Нормандским, подходит к Железному мосту и сначала не может пробить себе дорогу; большинство христианских батальонов являются подкрепить отряд Роберта, бросаются на мост, – франки оказываются победителями на обоих берегах Оронта, а турки, ускользая от избиения, быстро скрываются по направлению к Антиохии.

Еще четыре часа пути – и перед армией франков должна была открыться столица Сирии. Вождям известны были грозные укрепления Антиохии; архиепископ Адемар, желая подготовить крестоносцев и придать им бодрости, заблагорассудил не оставлять их в неведении того, что им предстояло осаждать страшный город, стены которого «были выстроены из каменных глыб огромного размера, скрепленных между собой неизвестным и неразрушимым цементом», – город, в котором собраны были со всех сторон враги имени Христова.

Армия христианская перешла на левую сторону Оронта; направо от него было озеро Бар-Эль-Абиад (Белое море); путь, по которому они направились, называемый у летописцев царским путем, проходит по долине, не имеющей ни одного деревца. Пурпуровые и золотые хоругви развевались на воздухе; позолоченные щиты, каски и кирасы блестели на солнце и неслись вперед как лучезарное пламя; шестьсот тысяч крестоносцев покрывали эту долину Умк, которая известна теперь только каравану алеппскому да туркменскому всаднику. Двоякое впечатление могло охватить христианскую армию при виде Антиохии: чувство страха при виде громадных стен и гор, защищавших город, и чувство умиления перед «городом Божиим» (Феополь), столь знаменитым в истории первых веков христианства.

Антиохия была окружена стенами на пространстве четырех миль в окружности; над ней с юга возвышались четыре холма, заключенные в городских стенах; с севера протекала река Оронт, вблизи от укреплений с этой стороны укрепления были не так грозны, как в других частях города, потому что Оронт служил уже естественной защитой. В Антиохии было сто тридцать башен. Стены были увенчаны зубцами, которых, по свидетельству аравитянского летописца, было двадцать четыре тысячи. Когда крестоносцы подошли к Антиохии, то минуло уже четырнадцать лет, как она перешла от владычества греков под владычество мусульман. В городе тогда находилось множество сарацин, которые, испугавшись приближения латинян, сбежались сюда из окрестных земель, чтобы вернее укрыться со своими семействами и имуществом. Туркменский эмир Башзиам, или Акциан, получивший верховную власть над городом, заперся в нем с семью тысячами конных воинов и двадцатью тысячами человек пехоты.

Крепостные стены Антиохии

Осада Антиохии была решена, несмотря на приближение зимы. Боэмунд и Танкред раскинули свой лагерь на высотах, находящихся недалеко от восточных ворот или ворот св. Павла; направо от итальянцев, на плоскости по левому берегу Оронта до Собачьих ворот, расположились два Роберта, Стефан, граф Блуасский, Гуг, граф де-Вермандуа с их нормандцами, фламандцами и бретонцами; далее, к северу от города, помещались граф Тулузский и епископ Пюисский со своими провансальцами; войско же Раймонда занимало весь промежуток от Собачьих ворот до следующих ворот, названных впоследствии воротами Дюка. Тут начиналось размещение войска Готтфильда, которое достигало до ворот Моста; таким образом, оно простиралось до того места, где Оронт омывал стены Антиохии. Вследствие такого распределения крепость была обложена с трех пунктов: с востока, с северо-востока и с севера. С юга же крестоносцы не могли обложить город, потому что тут – неприступная гористая местность. Осаждающим был бы очень полезен пункт к югу от Антиохии, потому что им были бы замкнуты западные ворота или ворота св. Георгия, через которые мусульмане могли входить и получать продовольствие, но для этого им пришлось бы перейти через Оронт. Таково было лагерное расположение христианского войска. Из шестисот тысяч пилигримов насчитывалось триста тысяч, способных к военному делу. Какое величественное зрелище представляло это громадное множество палаток, эти многочисленные вооруженные легионы и вся эта масса народа, прибывшего с Запада! Какая грозная сила для осажденных!

В первые дни осады крестоносцы были так уверены, что ужас принудит осажденных открыть ворота города, что сами предавались бездействию; осенняя пора доставляла им обильную пищу, зеленеющие берега Оронта, рощицы Дафны, прекрасное сирийское небо располагали их к удовольствиям, безурядица и бесчинство появились среди христовых воинов. Турки, в разных вылазках, убили и забрали в плен множество пилигримов, скитавшихся по окрестностям. Желая отомстить за смерть товарищей, крестоносцы задумали взять город приступом, но у них не было лестниц и боевых машин. Они построили мост на ладьях, чтобы воспрепятствовать набегам мусульман на противоположный берег. Христиане позаботились загородить осажденным все проходы; они старались разрушить мост, построенный на болоте, напротив Собачьих ворот, через который мусульмане обыкновенно выходили; после многих бесплодных усилий они поставили там громадную башню, которую неприятели подожги, и она обрушилась. И не удалось иначе пилигримам загородить этот проход, как притащив руками к самым Собачьим воротам громадные каменные глыбы и самые толстые деревья, срубленные в соседних лесах.

Между тем отважные рыцари бодрствовали вокруг лагеря. Танкред, подстерегавший врагов в засаде, напал однажды на шайку сарацин, и семьдесят голов скатились под его ударами. В другой раз Танкред, прохаживаясь по окрестностям с одним только оруженосцем, познакомил множество сарацин с непреодолимой мощью своего меча, но, движимый поразительной героической скромностью, славный рыцарь приказал своему оруженосцу никому не рассказывать о подвигах его, которых тот был свидетелем.