Игорь Вязовский - Молитвенники земли русской

– К нему тянутся дети. Вот и внучек мой Алеша, в 5 классе учится, очень его любит. Спокойный мальчик, молитвы читает, добрый, смышленый такой. Много стихов о. Николая наизусть знает. Сам берет и учит. Алеша, – обратилась Мария Алексеевна к внуку, – прочитай нам стихотворение дедушки Николая.

Алеша берет сборник, видимо, на всякий случай – вдруг собьется, и начинает старательно:

– Один раз, когда мы приехали к батюшке, – вступает в разговор Иван Федорович – муж Марии Алексеевны, – решили поиграть на фисгармонии. Он-то хорошо играет, любую мелодию со слуха подобрать может, а я на баяне немного умею. У него всегда Божественных песен в запасе много. У других узнает, да и сам сочиняет. Вот у него книжка вышла с этими стихами. Хотите послушать?!

И такой батюшка говорит такое о себе! Что уж говорить о нас грешных, мирских людях. Его стихи, а он к ним сразу и музыку подбирает, посылали на отзыв профессору Успенскому. Вот что он написал: «Глубокоуважаемый о. Николай, возвращаю Вам тетрадки с Вашим музыкальным произведением. Кое-что я там поправил. Но смотрите на это как на один из возможных композиционных вариантов. Если он Вам не понравится, то сотрите резинкой и сохраняйте свой вариант. Поэтому я и делал свои пометки карандашом. В целом все написано хорошо. С большим искренним чувством желаю Вам успеха, помощи Божией.

Искренне уважающий Вас профессор Николай Дмитриевич Успенский.

16 ноября 1968 года».

– А сам батюшка, – вспоминает Наташа, – о своем творчестве нам так рассказывал: «Сплю я, и вдруг мне во сне стихи на ум приходят. И музыка к ним. Я просыпаюсь и скоренько все это записываю. Господь знает, откуда это мне».

Уже более часа я нахожусь в этом гостеприимном доме, а воспоминаниям, что называется, нет конца. Хозяева, иногда перебивая друг друга, вспоминают по очереди. Мария Алексеевна:

– А помоложе был таким ведь тружеником. Все умел делать своими руками. Вот крышу в храме железом покрыл, просфоры сам пек. А еще в детстве иконки очень любил украшать рушниками. Вышивать эти рушники сам научился.

Иван Федорович:

– Вообще очень способный человек, он и в миру многое бы сделал. И образование у него хорошее. Закончил биофак Ленинградского пединститута. Только работать ему в городе как бывшему заключенному не разрешали. Услали за 101 километр.

Мария Алексеевна:

– Он как из заключения вернулся, все с мамой, с тетей Катей, жил. Очень он любил ее. С ней в оккупации в Литве были. Угнали их туда. Там его во священника рукоположили в Святодуховом монастыре.

Иван Федорович:

– Он уж заочно Ленинградскую духовную академию закончил. Батюшка очень ценил образование. Любое – и духовное, и светское. Всех учиться благословлял.

Мария Алексеевна:

– Тетя Катя на чужбине-то по своим местам тосковала. Уехали они из Литвы, как только представилась возможность, на остров Залит. Он потом и похоронил ее здесь. До последнего часа был рядом с ней. Сейчас у нее на могилке лампадка горит. Раньше, когда в силе был, то часто навещал могилку матушки. И теперь часто спрашивает, горит ли лампадочка… Да, вот была у меня еще тетя Нюша. У нее двое дочерей было в семье. Так вот, привезли в 35-м году меня в Ленинград, чтобы я за их детьми ходила. В нянечках я у них была. А отец Николай, когда узнал об этом, очень стал недоволен, сильно тете выговаривал, зачем меня с учебы сняли?! Я неплохо училась, и он знал об этом.

Из письма о. Николая родным, январь, 2-й день 1982 года: «…О себе писать почти нечего, как только о труде.

В котором пока успеваю и от жизни не отстаю. Милосердный Господь помогает и одиночеством не тягощусь. Только частенько оплакиваю моих драгоценных братьев, которые своей кровью и устроили мою счастливую жизнь. Но встречи у меня с ними нет. Они там, то есть дома. А я еще в гостях. Однако чувствую, что прошел мой век, как день вчерашний. Как дым промчалась жизнь моя, и двери смерти страшно тяжки, уж недалеки от меня».

Наташа, тихо обняв Алешу, поделилась:

– Вот когда мы были такими, очень любили бывать у батюшки на острове. Тишина там была необыкновенная. Как будто в другой мир попадали. Никто никуда не спешит, здороваются, даже если и не знают тебя, все какие-то основательные, степенные. Теперь и там как-то по-другому стало. Конечно, о. Николай нужен людям. Но появилась охрана, к нему почти не пробиться. Наверное, люди стали другие, что понадобилась охрана. Да и батюшка очень старенький – время берет свое. Дойдет до калитки, дак его так обступят, что и не видно батюшки. Кто письма показывает, кто фотографию, кто так что-то говорит. И как он успевает всем ответить, да не просто ответить, а как бы в душу заглянуть, – это нам не понять. А иногда и предсказывает. Когда мне было 16–17 лет, встречалась я с парнем – первая любовь. Поехала я в это время к о. Николаю и взяла его фотографию с собой. Спросила у батюшки благословения и протягиваю ему фотографию. Он взял ее, посмотрел… и молча положил на стол, лицом вниз. Тогда я не совсем поняла его действия, а спросить постеснялась. Через некоторое время мы с тем парнем расстались. Так уж случилось. Прошло много времени, я и замуж уже вышла, и узнаю, что он спился, работу бросил… Так и получилось, как предвидел батюшка.

– А нам с батей, как он сказал… – вдруг вспомнила Мария Алексеевна. – Приехали мы к нему первый раз, кажется, в 59-м году, рассказала я о себе, о нашей родне, что две дочки у меня. А он мне и говорит: «Дом-то на двух углах не стоит». Я ему: «Да что вы, батюшка, живем плохо, денег нет, квартирка маленькая, этих бы дай Бог воспитать». А он все свое… А потом сразу двойня у меня родилась! Вот так. И квартиру вскоре получили, и дочки все замужем – не оставил их Бог.

Долго еще продолжался наш разговор об о. Николае. Мы смотрели видеокадры, снятые в одно из последних посещений острова, смотрели и старые – снятые еще в 1988 году. Вот на экране батюшка – выходит из дома к народу, что у калитки его ждет. И люди, завидев батюшку, начинают вдруг петь: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ…» На острове Залит, кажется, июнь. Пасха давно прошла – а они пасхальный канон поют. Такая вот радость при виде великого старца…