иеромонах Макарий Маркиш - Богослужение. Книга для всех, кто приходит в храм

…Наверное, всем вам приходится иной раз слышать такие заявления: в Бога, дескать, я верю, а вот в Церковь не верю и в храмы не хожу. Бог у меня в душе, и суть религии не в богослужениях, а в чистой совести, добрых чувствах, порядочности и т. п. Не спешите ввязываться в спор: кто дал нам право заглядывать в чужую душу и судить чужую нравственность? Как знать: вдруг у них и в самом деле Бог в душе, а добропорядочность куда выше нашей…

Однако же идея «Бога в душе» поневоле вызывает большие сомнения. Вспоминается рассказ о знаменитом поэте, который пригласил в гости своего восторженного почитателя. Тот явился в назначенное время, сидит и ждет хозяина, разглядывая обстановку и размышляя, как отражается в ней личность живого классика… Вот и он! Каждая его черта: уверенная походка, царственная осанка, строгие, благородные черты лица, проницательный взгляд ясных глаз, скромный, но изысканный и безупречный костюм – все несет на себе печать бесподобного таланта, бесценного наследия бессмертной культуры… С воодушевлением приветствует гость великого поэта, чей образ он много лет носил у себя в душе, а тот отвечает, слегка усмехнувшись:

Извините, я не поэт. Я торгую свиной щетиной. Поэт живет в соседнем доме, вы ошиблись дверью.

Как бы нам не ошибиться дверью, воображая, что Бог у нас в душе, – причем с куда более прискорбными последствиями!..

Надо сделать и еще одно очень важное замечание по этому поводу как для сведения наших самоуверенных собеседников, так и для нашей собственной пользы. Оно прямо следует из всего того, что сказано выше о Церкви.

В самом деле, Бог один, а религий много, и Россия свободная страна. Рядом с нами, в России и повсюду на земле, живут верующие других традиционных конфессий, да и помимо них, действительно, каждый верует (или не верует) так, как находит нужным, и никому не дает отчета о своей вере или неверии. Никому, кроме Бога.

Ясность мысли, однако, требуется ото всех, независимо от религиозных убеждений и свободы веры. Нелепо бы выглядел человек, назвавшийся мусульманином, но при этом не признающий Мухаммеда пророком, – не правда ли? Столь же нелепо, если не хуже, положение «христианина», отрицающего Церковь.

И если бы человек был способен усилием воли или по щучьему велению «поселить Бога у себя в душе» или назначением религии было бы добропорядочное поведение, то, конечно же, в Церкви не было бы никакого смысла. Не было бы, впрочем, смысла ни в рождении Спасителя на земле, ни в Его страданиях и смерти, ни в Воскресении. Не было бы и христианства.

Выражение «научная фантастика», которое давно и прочно вошло в наш язык, не вполне соответствует английскому прототипу «science fiction». Более верный перевод был бы таким: «художественная литература с научным уклоном». Как видно, значение существенно шире… И в этой «научно-художественной» литературе хоть и нечасто, но попадаются очень яркие и правдивые притчи, где «науки» нет никакой, да и «фантастики» тоже не больше, чем в классических баснях про волков, лисиц и ежиков.

Вот один из запомнившихся мне сюжетов. Огромный звездолет летит в межзвездном пространстве; люди в нем рождаются, живут, вступают в брак, рожают детей и умирают. Обо всем заботится автоматика: искусственный, «пластмассовый» мир комфорта, развлечений, беспечности и бескультурья. Но что удивительно: в некоторых семьях от отца к сыну в глубокой тайне передаются какие-то странные инструкции, схемы и правила. Дети, подчиняясь воле родителей, выучивают их наизусть, а что они значат и для чего нужны, никто не имеет ни малейшего понятия.

Так проходят долгие-долгие годы, сменяется поколение за поколением. Давно позабыта цель экспедиции – достичь далекой звезды, дать начало новой жизни человечества… Но вот уже двигатели заработали на торможение: в иллюминаторах все ярче сияет неведомое солнце, приближается и растет голубой шар гостеприимной планеты. Отключается услужливая автоматика. Что делать дальше?..

Наступает момент растерянности и отчаяния: конец привычной, беззаботной и комфортной жизни, угроза гибели… И вдруг выясняется, что тайные знания, полученные членами команды от безвестных далеких предков, – не что иное, как техника посадки звездолета.

Все, что казалось лишенным смысла, на самом деле было жизненно важными сведениями, о которых позаботились организаторы экспедиции. Они предвидели неизбежную деградацию команды звездолета, утрату культуры, забвение цели – но операцию посадки необходимо было выполнить вручную. Поэтому были приняты особые меры для трансляции этих знаний из поколения в поколение, для тех, кто увидит новую землю и новое небо. Среди всеобщего смятения несколько героев совершают сложный маневр – и вот в распахнутые люки уже врывается свежий ветер неведомых просторов…

Легко увидеть в этой занимательной истории множество аналогий с реальной жизнью. Тут и «пластмассовый мир», и парализующий технический прогресс, и утрата культуры, и потеря цели бытия, и неизбежный конец маршрута. И передача знаний от отца к сыну, конечно же, напоминает религиозную традицию (а слово traditioпо-латыни как и раз и означает передача, предание).

Однако стоит обратить внимание как на сходства, так и на различия между вымышленным межзвездным путешествием и реальностью Церкви: в результате увидим связь закона веры с законом молитвы, с богослужебным обрядом.

Начнем с самого начала. Правила посадки звездолета сообщили членам команды в незапамятные времена, при старте экспедиции с Земли, и те хранят их, передавая потомкам в неизменном виде. Похоже на Церковь? Кажется, что да, похоже. Приходилось даже слышать: дескать, Господь Иисус Христос, воскреснув из мертвых, рассказал Своим апостолам, как надо молиться, поститься, креститься, кланяться, служить вечерню и утреню, петь на клиросе, красить яйца и печь куличи, какой длины носить юбку и какого фасона платок; якобы те все это запомнили и передали своим ученикам, а кто нарушит эти указания, тот пускай пеняет на себя…

Ущерб от таких «благочестивых фантазий» очень велик. сякая ложь причиняет вред, а ложь религиозная – во сто крат больший, чем любая другая. Христос действительно оставил Церкви немало «правил», – которые мы называем Его заповедями, но с формой обряда они напрямую никак не связаны. А что самое главное, Он остался в Церкви Сами дал ей Святого Духа. Иначе она не была бы ни христианской, ни святой – и ее вообще бы не было: исчезла бы без следа, как исчезали и исчезают в житейском море бессчетные секты и религиозные течения.