Павел Карташев - О православной вере. Огласительные беседы

Рекомендовано к публикации Издательским советом Русской Православной Церкви

ИС Р17-712-0479

В жаркий полдень по пустынной дороге, ведущей в древний город Газу, брел одинокий путник. Временами он останавливался, поднимал лицо к чистому синему небу, затем оборачивался и всматривался в даль. Дорога, по которой он шел, была заброшена и кое-где только угадывалась под колючими вьюнами и навеянным песком.

Человек казался удрученным: нигде ни души, ни бедных глиняных хижин, прилепившихся к скале, ни пастушьей палатки не видно во всей обозримой округе, лишь стелется цепкий кустарник по отлогим склонам пыльно-сиреневых гор. Курьер или строгий чиновник не обгонит его: по разбитой дороге можно двигаться только шагом, осторожно объезжая трещины и ямы.

Путника звали Филипп. Вчера он проповедовал в Самарии Иисуса Христа и Царство Его; жители города внимали ему единодушно, с радостным сердцем. Именем Христовым и милостью

Его он возвращал бесноватым мирный нрав и ясный рассудок, а прикованным к постели и увечным – телесные силы. И многие мужчины и женщины принимали Крещение, уверовав в Сына Божия. Но задержаться в том городе Филиппу не пришлось – Ангел Господень велел ему отправляться в путь, чтобы в полдень быть на дороге, ведущей из Иерусалима в Газу.

Уже полдень, солнце стоит в зените. Куда и к кому послал его Ангел? Чуткий слух Филиппа уловил, наконец, отдаленный скрип колес и цоканье копыт по редким камням. Вскоре он увидел крытую колесницу на четырех огромных колесах, запряженную парой коней, с черным возницей на козлах. Колесницу сопровождали вооруженные всадники. Филипп остановился поодаль, почтительно склонив голову. Когда процессия поравнялась с ним, он ясно услышал голос изнутри повозки, из-за завесы. Кто-то произносил знакомые и дорогие Филиппу слова: «Как овца, веден был Он на заклание, и как ягненок пред стригущим его безропотен, так Он не отверзал уст Своих; Он унижен был и лишен справедливого суда, и что сказать о потомстве Его, если жизнь Его на земле пресеклась?» (см. Ис. 53, 7–8; Деян. 8, 32–33). Некто невидимый в колеснице читал писание пророка Исаии.

Следует заметить, что в те давние времена люди читали только вслух. Отчасти потому, что свиток – рукописная книга – являлся большой редкостью. Свитками обладали, как правило, мужи состоятельные и образованные. В то же время круг сведущих в Писании был достаточно широким, потому что все, и бедные и богатые, знакомились с содержанием книжной мудрости со слуха. В храме, в синагогах, на площадях и в училищах Писание возвещалось внятно и громко. Чтобы понять, надо было услышать хотя бы себя самого.

Итак, Дух сказал Филиппу: пристань к колеснице и следуй рядом. Филипп приблизился, прислушался и спросил сидящего внутри:

– Понятно ли тебе, что ты читаешь?

Завеса отдернулась, и на путника взглянул важный полный господин. Как выяснилось позднее, вельможа этот служил при дворе Кандакии Ефиопской, верховной правительницы государства, расположенного в верховьях Нила; он хранил все ее сокровища, то есть ведал ее финансами. Совершив паломничество в Иерусалим, он возвращался на родину.

– Нет, – ответил господин, – как раз непонятно, но и спросить было не у кого. Прошу тебя, взойди и сядь рядом со мной. Объясни, о себе ли говорит пророк или о ком другом?

Тогда Филипп, как сказано в Книге Деяний святых апостолов, отверз уста свои и, начав от сего писания, то есть от тех строк, где сказано об овце, ведомой на заклание, благовествовал Ефиоплянину об Иисусе.

Собеседники не заметили, как добрались до тенистой цветущей местности и оказались на берегу водоема. Несомненно, Филипп рассказывал так вдохновенно и убедительно, что слушатель его, взглянув на воду, спросил с неудержимой готовностью и от полноты растроганного сердца: Вот вода; что препятствует мне креститься? (Деян. 8, 36).

И Филипп, отвечая, поставил перед ним единственное, но самое главное и серьезное условие, которое звучит просто, но за которым стоит многое: Если веруешь от всего сердца, можно (Деян. 8, 37).

Мы знаем из той же Книги Деяний, что на это если веруешь иноплеменник отозвался по существу, вложив всю свою веру, все знания и чувства в несколько глубоких слов: Верую, что Иисус Христос есть Сын Божий (Деян. 8, 37).

Вельможа ефиопский произнес эти слова в конце пути, проведенного в беседе со своим неожиданным учителем Филиппом, диаконом первой христианской общины в Иерусалиме, одним из мужей «изведанных, исполненных Святого Духа и мудрости» (Деян. 6, 3). Именно в конце пути, в завершение пусть небольшого, но труда. Это закономерно: и в прошлом, и сегодня перед каждым, кто обращается к Богу, открывается путь труда и понимания; исходная точка странствия может оказаться далекой, дорога извилистой и опасной, полной незабываемых встреч и глубоких переживаний, но главное – путника ждет Христос в Церкви, которую Он создал, ждет, чтобы принять его в Свой святой народ, соединиться с ним в таинстве Крещения.

Мы открываем мир постепенно, как будто с усилием просыпаемся. Все отчетливее видятся нам очертания вещей и фигуры людей, из сумерек проступают лица, внятнее звучат голоса. Один голос был нам близок всегда, еще до полного пробуждения, до вступления в сознательную жизнь, и это, оказывается, был голос самого родного человека. Безотчетно и неспешно мы узнавали в нежной мелодии слов и в ласковом свете глаз свою маму. Узнавать – это соединять то, что уже знает сердце, с тем, что обнаруживают чувства и способности: глаза, уши, руки, разум. Ум наш неустанно трудится, как иголка с ниткой в руках неутомимой швеи. Он все в мире сшивает, соединяет, протягивает нити между предметами и событиями, устанавливает связи.

Глупец или недоучка тоже видит и ушами слушает, а понять не может. Дверь в дом больше не закрывается, и рядом трещина в стене: строителю кое-что ясно, да и просто внимательный жилец упрямо дверью стучать не станет.

Вот прочитал человек письмо и сразу сник, и взгляд как-то потух, а сосед его твердит, не умолкая, о своих делах и успехах, лезет приятелю в душу со своей слепой радостью.

Для ученых мир – это большой организм, и они называют его «система планеты Земля». То же самое можно пояснить по-другому и проще: в мире каково аукнется, таково и откликнется. Это означает, что безнаказанно экспериментировать над природой мы не имеем права. В одном месте повернули ручей на свой личный огород, в другом – высохла река, вымерла рыба, земля отвердела, пчелы улетели, сады не зацвели, яблоки не созрели, и ребенок не только не попробует теплого и душистого яблочка с ветки, но скоро и названия некоторые – шафран, малиновка, штрифель – ему ни о чем не скажут.