Сергей Фирсов - Время в судьбе: Святейший Сергий, патриарх Московский и всея Руси

Второй раз повод был куда серьезней, причем настолько, что вопрос о белом клобуке мог рассматриваться лишь как сугубо теоретический. В новых обстоятельствах проблема заключалась в отношении к Распутину и его ставленникам. О том, как развивались (и развивались ли) контакты будущего Патриарха русской Церкви и пресловутого «старца», нам известно крайне мало. Вероятнее всего, Сергий отшатнулся от «отца» Григория сразу же после скандальных разоблачений, прозвучавших в адрес последнего, т. е. приблизительно между 1910 и 1912 гг. Архиепископ, видимо, понял, что связь с «собинным царским другом» дискредитирует не только его лично, но и Церковь. Впрочем, не вполне ясно, почему такой тонкий человек, каким, несомненно, был Владыка Сергий, мог столь долгое время игнорировать обвинения, выдвигаемые против «старца» – например, дело о принадлежности гр. Распутина к мистической секте хлыстов, утвержденное Тобольским епископом Антонием (Каржавиным) еще в мае 1908 г.?! Это тем более интересно, что Владыка знал Распутина с 1903 г. Ответа на заданный вопрос у меня нет.

Ясно только одно: именно антираспутинские настроения этого «баловня судьбы» в итоге и создали у царской четы негативное к нему отношение. Стремление «нравиться» не смогло перевесить на весах голос его совести, и годы, потраченные на укрепление собственных позиций в церковной администрации, оказались в конце концов потерянными напрасно. В течение Первой мировой войны архиепископ Сергий откровенно выступал против распутинского ставленника, малограмотного и наглого Тобольского архиерея Варнавы (Накропина), сама принадлежность которого к епископской «корпорации» оскорбляла эту последнюю; против его самочинных действий, связанных с канонизацией митрополита Иоанна Максимовича. 8 сентября 1915 г. Императрица писала мужу, как, Сергий вместе с архиепископами Агафангелом (Преображенским) и Никоном (Рождественским) «в течение 3-х часов нападали на В.[арнаву] по поводу нашего Друга [18] Переписка Николая и Александры Романовых. М.,Пг., 1923. Т. III. С. 320. » (т. е. гр. Распутина – С.Ф.). На следующий день в обстоятельном письме Александра Феодоровна вновь вспомнила о «деле» Варнавы, порекомендовав Николаю II «послать на покой» Агафангела и заменить его (в качестве Ярославского архиерея) «Сергием Финляндским, который должен покинуть Синод» [19] Там же. С. 325. .

Впрочем, призывы Императрицы не увенчались успехом: Сергий остался на своем месте. О нем вспомнили лишь уже в ноябре 1915 г., когда освободилась Киевская кафедра. Именно тогда его имя вновь появилось в переписке последней царской четы. На Украину, как известно, перевели тогда Петроградского митрополита Владимира (Богоявленского), назначив в столицу Экзарха Грузии Питирима (Окнова). В связи с произошедшими изменениями Императрица опасалась возможного назначения в Грузию (на четвертую по значимости кафедру) ненавидимых ею архиереев. «Только не С.[ергий] Ф.[инляндский], или А.[нтоний] В.[олынский], или Гермоген! [Долганев, бывший Саратовский епископ, наиболее активный враг Гр. Распутина – С.Ф.], – писала она. – Они бы все испортили там своим духом…» [20] Там же. С. 450.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

В «Приложении» к первому изданию книги я поместил краткий обзор материалов, составляющих корпус подготовленной антологии о Патриархе Сергии. Ныне я решил изъять это «Приложение», поскольку увидел, что, никак не связанное с основным текстом, оно лишь «утяжеляет» книгу, разъясняя читателям подробности несостоявшегося замысла автора.

Гордиенко Н. С. Современное русское православие. Л., 1987. С. 48.

Голлербах Э., В.В. Розанов. Жизнь и творчество. Париж, 1976. С.25.

Подробно ознакомиться с вехами дореволюционной биографии Сергия можно, прочитав курсовое сочинение выпускника Ленинградской Духовной Академии Ф. О. Дунина «Патриарх Сергий (Страгородский) и его церковная деятельность до созыва Поместного Собора 1917–1918 гг.» (Л.: ЛДА, 1986. Машинопись). Работа Ф.О. Дунина – яркая иллюстрация формального подхода к исследуемому материалу. Его цель – не слишком углубляясь в существо вопроса, «отделаться» лишь изложением фактов. В этой работе очевидно отсутствие аналитического начала. Она, скорее, преследует не научные, а «идеологические» цели, подводя «фундамент» под будущую, уже советскую, деятельность Патриарха Сергия.

Темой магистерской диссертации архимандрита Сергия было православное учение о спасении. В 1895 г. молодой ученый выпустил по этой теме книгу, в дальнейшем неоднократно переиздававшуюся (до 1917 г. вышло 4 издания). По словам протоиерея Георгия Флоровского, «Сергий ставил себе задачей богословствовать из опыта, из опыта духовной жизни. И в этом значительность его книги. Очень важно и принципиальное возвращение к учению отцов». (Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. Вильнюс, 1991. С. 438).

Об этой странице биографии владыки см. приложение в конце книги: « Епископ Сергий (Страгородский) как председатель Религиозно-философских собраний в С.-Петербурге» (доклад автора, прочитанный на конференции 2001 г. «К 100-летию начала Петербургских Религиозно-философских собраний 1901–1903 гг.», состоявшейся в Государственном музее истории религии).

См.: Фирсов С.Л. Православная Церковь и государство в последнее десятилетие существования самодержавия в России. СПб., 1996. С. 159.

Илиодор, бывш. иер. (Сергей Труфанов). Святой чорт. (Записки о Распутине). М., 1917. С. 12.

Антоний, архиеп. Восстановление патриаршества // Русский Инок. 1912. № 7. (Приложение). С. 13.

Даже едкая З.Н. Гиппиус, вскоре после знакомства с епископом Сергием (в 1902 г., на заседаниях Религиозно-философских собраний) назвавшая его тихим, малокультурным полубуддистом ( Гиппиус 3., Мережковский Д. // Живые лица. Воспоминания. Тбилиси, 1991. Т. 2. С. 226), не могла отрицать (правда, уже в 1920-е гг.), что в гостях у него, в Лавре, куда богоискатели ее круга изредка захаживали, «было приятно: большие, пустые залы с таким полом скользким и светлым – хоть смотрись в него, с рядами архиерейских портретов по стенам. Чай пили в столовой за длинным столом. Вкусный чай: сколько сортов всяких варений, а подавали тоненькие черненькие послушники» ( Она же. Задумчивый странник. О Розанове // Там же. С. 101).