Йеудит Самет - Другая сторона истории. Сомнения-истории и стратегии

Но вдруг раздался звонок в дверь, и я решила открыть сама, ведь теперь все равно не уснуть.

Я потянула ручку двери, более сонная, чем бодрой, но, открыв ее, мое лицо озарилось радостью: «Ой, Леа, заходи, так приятно тебя видеть!»

Леа Ньюман – одна из моих хороших подруг, уважаемая всеми. «Я пришла не в гости, хотя мне бы очень хотелось, – начала она. – Случилось кое-что важное, и, я думаю, ты должна об этом знать».

От волнения у меня заныло внутри. Что такое могло случиться? Это касается кого-то из моих детей? Мой разум пронесся по их улыбающимся лицам, но ничего не нашел. Наши дети переживали ту редкую мирную пору, когда все всеми довольны: учителями, друзьями, братьями и сестрами, родителями.

Леа, казалось, ждала, чтобы я что-то сказала, но я молчала. Тогда она наклонилась вперед и спросила: «Разве он Вам не сказал?»

«Ох, все-таки это мой сын! – круг сузился. – Что же он мог такого сделать, и почему меня лишают послеобеденного отдыха, чтобы об этом сообщить?»

«Ты же знаешь, что моя дочь Хави работает в детском дневном лагере? Вот там это и случилось. Но, прежде, чем поговорить с тобой, она решила посоветоваться со мной. И мы с ней подумали, что будет еще лучше, если ты услышишь об этом от меня», – голос моей подруги был нетипично торжественным.

Но моему мальчику было восемь лет, а лагерь был для пятилеток. Наверное, произошло что-то совсем ужасное, если Хави рассказала об этом своей матери. Самой Хави – восемнадцать, и она прекрасно знает, как вести себя с малышами. Что же такого ужасного мог натворить мой сын?

«Что случилось?» – спросила я насколько возможно беспечным тоном.

Ее ответ превзошел все мои ожидания: «Вчера на работе Хави была внутри, раздавая малышам ведерки и совки для песочницы, когда услышала детский плач на улице. Она посмотрела в окно и увидела, что твой сын держит в руках кусок резинового шланга и бьет им маленького Шимми. Тот лежал на спине и плакал, пытаясь как-то защититься руками».

Я была шокирована этой картиной! Резиновые шланги, угрозы, беспомощные жертвы, беззащитные дети – меня словно окатили ледяной водой.

Где-то на заднем фоне заплакал мой, видимо, проснувшийся малыш. Но все это было так далеко-далеко; мысленно я представила себе лицо моего старшего сына, прокрутила в уме все годы его жизни, начиная от самого рождения по настоящий момент. Я разложила перед собой все его ошибки, выпотрошила из всех возможных файлов самое дурное его поведение. Но эта ужасная, только что нарисованная передо мною картина, просто не «вписывалась» во все остальное.

– Хави своими глазами видела, как он бил Шимми? – спросила я.

– Именно так.

– А ты уверена, что это был резиновый шланг?

– Да, она тут же вышла и забрала его у него.

– А Хави спросила у них, в чем там было дело?

– Да, Шимми сказал, что старшие мальчики не разрешают ему играть с ними.

– А что вообще там делал мой сын?

– Именно это и хотела бы знать Хави! – воскликнула ее мать.

«Спокойно, – сказала я себе, – еще не время делать выводы. Не позволяй ей поставить клеймо на твоем сыне. У каждой истории всегда есть еще одна, если не больше, сторона».

– Леа, я очень благодарна, что ты пришла рассказать мне об этом сама. Я обязательно поговорю с сыном, когда он вернется домой.

– Уж не завидую ему, когда ты его накажешь, – сказала она, уходя.

Когда мой мальчик вернулся с улицы, я накормила его и спокойно спросила, хорошо ли он провел день. «Да», – сказал он. «А сегодня не произошло ничего необычного? – Неа. – Может быть, ты все-таки хочешь мне о чем-нибудь рассказать? – Нет, ничего необычного не было». «А я узнала, что сегодня кое-что случилось, и мне бы хотелось услышать, что ты скажешь об этом», – выдохнула я. Когда я закончила свой пересказ, он рассказал мне такую историю:

«Ну, после уроков мы с друзьями пошли играть в мяч на траву, у забора, за лагерем. А маленький мальчик из лагеря пришел и стал бросаться нам в лицо песком. Мы прикрикнули на него, чтобы он уходил, и он убежал внутрь. А через несколько минут он вышел с палкой и стал драться. Мы побежали за ним, а учительница увидела и закричала, чтобы мы больше не приходили на поляну.

Мы снова стали играть, а он опять пришел. На этот раз у него в руках был кусок резинового шланга. Мы все за ним побежали, но я же бегаю быстрее остальных. Я догнал его на детской площадке, рядом с горкой, которая у забора, и он обернулся и замахнулся шлангом, чтобы стукнуть меня. Я поймал этот шланг на лету и отступил назад; хотел отобрать его у него, а он споткнулся обо что-то и упал на спину.

Тогда вышла учительница и накричала на меня. А потом мы все ушли играть в другое место».

Все еще исполняя роль следователя, я задала ему еще несколько вопросов: «Зачем вы за ним гонялись? Если он вам так надоедал, почему вы сразу не пошли к его воспитателю? – Мы не хотели, чтобы ему попало. – А зачем ты его ударил? – Я его не ударил! Зачем мне с ним драться, он же еще совсем маленький!»

Чуть позже, тем же днем, мы вместе пошли к Лее. Она и ее дочь Хави обе были дома. Мой сын повторил всю свою историю еще раз. Госпожа Ньюман повернулась к дочери: «Разве ты не сказала, что видела, как он ударил Шимми?» – «Ну… – смущенно ответила Хави, – я не уверена; мне казалось, что да… но, на самом деле, я не видела своими глазами, чтобы он бил Шимми. Просто он так стоял и так держал этот шланг, что я подумала, что он его бил».

Итак, Хави сложила два плюс два – резиновый шланг у одного ребенка в руках, с лежащим на траве другим ребенком. Выглядело все очень красноречиво. Однако ее ответ на задачку был совсем неправильный.

Будучи архитектором, мне приходится сталкиваться с людьми разных профессий, имеющих отношение к торговле недвижимостью.

Недавно мы закончили ремонт одного из объектов, и, как обычно, на очереди была уборка всего беспорядка. Клиенты попросили меня посоветовать им кого-нибудь, что я и сделал. Более того, я дал прекрасную рекомендацию одной компании, с которой мне приходилось иметь дело раньше, зарекомендовавшей себя исключительно с положительной стороны и абсолютно надежной.

Их персонал должен был закончить уборку на объекте в тот же день. Я поехал в квартиру в конце дня, чтобы сказать свое «последнее» слово. Но оказался не готов к тому, что увидел.

Когда я вошел в здание, сосед с нижнего этажа встретил меня в коридоре: «Вы уже поднимались наверх? Вы знаете, что произошло?»

Немного волнуясь, я выслушал соседа, поведавшего мне все детали произошедшего.

Он рассказал, что уборщик с помощником приехали в то утро около семи часов. Владелец квартиры был в отъезде и, чтобы впустить их, оставил ключи у брата. Брат уже был там, когда уборщики приехали, впустил их в дом и уехал. Сам владелец, мой клиент, приехал к девяти часам. Осмотрел квартиру и заметил, что из ванны исчезла дорогая импортная гарнитура. Тщательные поиски ничего не принесли. А в квартире все время находилось только два человека – уборщик и его помощник. Мой клиент направился прямиком к ним и высказал им все прямо в лицо, на что они, в свою очередь, глубоко оскорбились.