Г. Мансветов - Училище благочестия, или Примеры христианских добродетелей, избранные из житий святых

Благодарный монарх радовался как об исцелении своем, так и о том, что богоугодный человек обитает в царствующем граде его. Он поднес ему богатые дары в сребре и злате, но святой Сампсон ничего не принял. «Если благоволишь оказать мне милость твою, – сказал он, – то прошу тебя об одном: во славу Бога и для твоего спасения повели близ хижины моей построить гостиницу, в которой бы я, пока жив буду, мог принимать больных и странных и по силе моей успокаивать их. Чрез сие исходатайствуешь и себе вечное воздаяние от Бога и мою старость утешишь». Юстиниан с сердечным удовольствием исполнил просьбу человека Божия: соорудил странноприимницу и больницу и определил для них большие доходы. Здесь-то неутомимый врач, не только телесно, но и душевно благодетельствуя ближним, достиг глубокой старости и безболезненно перешел в жизнь вечную.

Но и сама смерть этот богоугодный дом не сделала сирым. Когда случалось, что надзиратель странноприимницы был нерадив в своей должности или скуп для бедных, святой Сампсон являлся ему и, если тот не исправится, грозил погибелью. Однажды в Царьграде случился пожар столь свирепый, что отчаялись потушить его; огонь шел прямо на странноприимницу и готов был истребить оную. Вдруг увидели угодника Божия, явившегося над домом. Он ходил вокруг ограды своей и повелевал остановиться пламени. В то самое время сверх чаяния возгремело облако, пролился необыкновенный дождь и погасил пламень.

Один старец не выходил из кельи, но имя затворника везде было славно и до благоговения уважаемо. Однажды Дух Святой возвестил ему: «Некто из праведных мужей разрешается от тела, гряди и, прежде нежели умрет он, воздай целование». Старец задумался: «Если выйду днем, стечется народ, будет, может быть, прославлять меня, а это тяжело для моего сердца. Итак, отправлюсь в путь поздно вечером, тайно от всех». Когда стемнело, человек Божий вышел из кельи… Но вдруг явились от Господа два Ангела с лампадами, чтобы освещать путь его. Весь город сбежался увидеть славу праведника. Таким образом, сколько он убегал славы, столько слава за ним следовала, и исполнились слова Священного Писания: Всяк смиряяй себе вознесется (Лк. 14, 11).

Когда авва Амос принял патриарший престол в Иерусалиме, тогда иноки из разных обителей и пустынь по обыкновению пришли воздать поклонение первосвященнику Божию. «Молитесь за меня, грешного, – облобызав их, сказал патриарх, – непрестанно молитесь, отцы и братия! Великое и тяжкое бремя возложено на меня, и ужасают меня подвиги старейшинства. Я читал негде, что Лев, первый наставник римский, сорок дней пребыл в церкви в молитве и посте и слезно просил Бога: да простит согрешения его. Наконец услышал глас: «Господь отпустил все грехи твои, кроме тех, которые касаются обязанностей, возложенных на тебя рукоположением. Об этом едином истязая будешь».

Вы, которые готовитесь быть пастырями и учителями словесного стада Христова! Познайте из этого, сколь важное дело – принять рукоположение. Не забывайте, что на Страшном Суде Христовом взыщется от вас каждая душа, вам порученная. Пасите их так, чтобы тогда дерзновенно могли сказать: «Господи! Се аз и дети, яже ми дал еси».

Когда святой Симеон, епископ Персидский 34, пренебрегая ласками и угрозами мучителя, показал готовность на все ужасы смерти, окованный и терзаемый оруженосцами, был выведен из царской палаты, евнух Усфаган, первый вельможа и в юности царя бывший его дядька, увидев Симеона, встал и поклонился угоднику Божию. Но Симеон как принявшего некогда христианство, а потом сделавшегося богоотступником Усфагана не удостоил даже взора своего и, укорив его, как беззаконника, равнодушно пошел на мучения, для него уготованные.

Усфаган затрепетал… Он вспомнил Божественные надежды, которые имел некогда на заслуги Христа Спасителя. Искра Христовой веры пробудилась в душе его, и Усфаган, сокрушаясь сердцем, начал плакать и рыдать. Он совлек с себя драгоценные одежды и, надев рубище, сел у врат двора царского и, ударяя себя в перси, вопиял: «Увы мне, окаянному! Как явлюсь к Богу моему, Которого отвергнул? Какой дам ответ на Суде Страшном?..»

Царь Саворий вскоре узнал о столь внезапной перемене своего любимца и благодетеля. Он призывает его к себе, истощает все средства, чтобы возвратить его на прежний путь, удивляется, увещевает, укоряет, сожалеет, угрожает. Называет волшебством все поступки христиан; проклинает веру Христа Спасителя и потом опять умоляет Усфагана, как отца своего, чтобы он, именитый и мудрый старец, не делал уничижения богам, ему бесчестия и печали всему царскому дому. Но Усфаган на все отвечал только следующими словами: «Довольно ужасно и прежде содеянное мною безумие; теперь свидетельствуюсь Небом и землею: не почту тварь паче Творца».

В конце концов неблагодарный Саворий решился предать смерти своего благодетеля и второго отца… Он повелел отсечь голову праведному мужу. Идучи на казнь, Усфаган просил царя обнародовать, что умирает не за гражданское какое-нибудь преступление, но за веру христианскую. Он без труда получил на то согласие царское, ибо Саворий, наказывая своего друга и благодетеля, думал тем самым устрашить прочих христиан, а Усфаган надеялся, что христиане, услышав о страдании его, более укрепятся на все ужасы смерти за веру Христову. С этими мыслями он умер спокойно.

Вот пример «добродетели» языческой! Этот тиран, осудивший на смерть своего воспитателя, наставника и благодетеля, второго отца и этим поправший все священное, мог ли иметь в сердце своем какие-либо благодетельные чувствования? Душа христианина не такова: она сочувствует в несчастий и иноверцу.

В царствование великого князя Василия Васильевича в Белозерском Кирилловском монастыре был старец, по имени Савватий. Работая Господу день и ночь, умерщвляя тело свое постом, всенощным бдением и трудами на пользу обители и наставляя в благочестии приходящих туда богомольцев, он так прославился, что не проходило ни одного дня, чтобы не посетили его несколько человек для принятия от него благословения.

Но Савватий, ища славы не от людей, а от Бога, сокрушался о том, что везде говорят о нем, ибо, зная слабость человеческую, праведник не надеялся на свое сердце и боялся, чтобы не проникли в него чувствования гордости и высокомерия. Святой муж решился отыскать для себя место пустынное, никем не посещаемое.

Утвердившись в этом намерении, он принял благословение от настоятеля, простился с братией и ушел на остров Валаам, лежащий на Ладожском озере, где иноки, ночь трудясь в молитвах, днем снискивают себе пищу милостыней и трудами рук своих. Но слава всегда следует за тем, кто убегает от нее… Всех превосходя подвигами постничества, святой Савватий и здесь просиял именем не только в местах окрестных, но и в странах далее лежащих.