Array Сборник статей - Православие и корейцы

Военные со своей стороны не оставались в долгу. Они тут же стали строчить донос за доносом на «строптивого» архимандрита и отправлять, кому следует. В результате этой неравной борьбы, к общей радости доносчиков, «грозный ратоборец», не увидав «жребия» своего нового служения, отозван был обратно в Петербург, где и получил новое назначение. Этим, собственно, и закончилась его миссия в Корее [22] В последствии о. Амвросий, будучи в сане Епископа, находился на покое в Свияжском Успенском монастыре, Казанской епархии, где, по слухам, принял мученическую кончину от разбушевавшейся, разнузданной революционной толпы, подуськанной злонамеренными людьми в 1917–1918 гг. .

С отъездом о. Амвросия вскоре также отбыл псаломщик А. В. Красин, променявший миссионерскую службу на службу банковского «дельца», и из трехчисленного состава миссии остался только иеродиакон Николай. Последний решил, во что бы то ни стало, ожидать благих результатов и, нужно сказать, в ожиданиях своих не ошибся. Действительно ему скоро пришло разрешение от Корейского Правительства на беспрепятственный въезд в Корею. Можно себе представить с какой радостью он принял это известие, после двухлетнего томления в невзрачном пустынном Новокиевске, где кроме солдат и лагерей военных, никого и ничего не было.

Рассказывают, что когда о. Николай получил это разрешение, то он на радостях купил себе ослика, чтобы отправиться на нем сухим путем в Сеул. «Злые языки», подсмеиваясь, говорили:»Наш отец Николай хочет совершить торжественный въезд в Чосонскую столицу наподобие библейского Пророка встречаемого множеством народа и восклицаниями: «айгу, айгу, араса, сарамие!» [23] В переводе на русский язык: «ого-ого» или «ай, ай, русский человек!» Действительно история с осликом не лишена была своего рода комизма. Прежде чем оставить Новокиевск, о. Николай решил сделать прощальные визиты своим знакомым корейцам в соседнем селении Янчихэ, находящемся от Новокиевска в 2–3 верстах. Для большей эффектности он воссел на «осляти» и в сопровождении уличных мальчиков, глазевших на «коня» и «всадника», начал торжественное шествие. Нужно было переехать речку, отделявшую поселок от селения. В сухое время года речка представляет собой не что иное, как ничтожный ручеек, через который можно перепрыгнуть, а в дождливое время она разливается на 20–30 сажен и делается довольно глубокой, хотя местами все же можно переехать ее вброд, если только конь мощный, и может противостоять быстроте течения реки. Как раз в это время был полный разлив речки, бушевавшей, бур лившей и с шумом несшейся в море. О. Николай, несмотря на все угрозы рассвирепевшей стихии, самым мирным образом погрузился в пенящиеся воды на своем импровизированном коне, надеясь, что доброе животное вывезет его благополучно на противоположный берег. Ослик шел сначала ничего, ровно, спокойно, без всяких капризов. Но вдруг, дойдя до середины, остановился как вкопанный. Всадник, считая, что животное испугалось, стал его гладить, ласкать, упрашивать: «миленький, хорошенький!» и т. д., но осел не двигался. Тогда на голову упрямца посыпались пинки, щелчки и нелестные эпитеты, но тот продолжал стоять на своем. Между тем прошло 10–15 минут обоюдного испытания характеров «словесного» и «бессловесного», но ни тот, ни другой не сдавались друг другу. Собралась, между прочим, досужая публика, охочая до всяких зрелищ, посмотреть на это даровое представление. Посыпались шутки, прибаутки и всякого рода остроты в адрес «коня» и «всадника», но осел не обратил на это внимания. Седоку ничего не оставалось делать, как сойти с упрямого «коня» и погрузиться по пояс в холодный поток. Лишь только он это проделал, как осел при неистовом хохоте собравшейся толпы двинулся самым спокойным образом в дальнейший путь. Седок, проклиная осла, по пояс в воде шествовал за ним. Однако упрямство не прошло даром ослу. Разгневанный хозяин не замедлил сбыть его в другие руки и направился в Корею морским путем на пароходе.

Эпизод этот сам по себе, конечно, ни о чем не говорит, но он характеризует легкость нрава о. Николая, отличавшегося своими «детскими» причудами, часто вредившими ему по службе.

Распрощавшись с Новокиевском и забрав весь свой скарб и церковное имущество, привезенное из Петербурга, о. Николай в половине 1899 г. благополучно достиг Сеула [24] Сеул – главный город Кореи, стоит на реке Ханган, в провинции, так называемой Кеннгидо; до 1910 г. – резиденция Корейского императора, после – Японского Генерал-Губернатора; жителей по статистическим данным за 1924 г. насчитывал 297 465, из них; корейцев 215 960, японцев 77 587, иностранцев (преимущественно китайцев) 3 918 чел. обоего пола; находится в центре узла железнодорожных линий, прорезывающих полуостров по всем направлениям и связан с южно-маньчжурской линией; в городе имеется трамвай, проходящий по всем главным улицам, телеграф, телефон, электрическое освещение, водопровод и др. современные культурные усовершенствования; есть музеи, парки, зоологический и ботанический сады. Из иностранных учреждений в Сеуле имеются четыре генеральных Консульства: Американское, Английское, Китайское, Советское (бывшее Российское), одно вице-Консульство – Французское и до девяти духовных Миссий. . В Сеуле в то время не было ни места, ни пристанища, где бы мог он остановиться, поэтому, в ожидании будущего начальника Миссии, ему пришлось временно приютиться при нашей Дипломатической Миссии в доме г-на Поверенного в Делах.

Итак, о. Николай первый из русских православных миссионеров вступил на корейскую землю, первый познакомился с бытом, нравами и обычаями страны и народа, первый, если можно так выразиться, положил молитвенное начало основанию будущей Миссии.

Вместо о. Амвросия на вакантную должность начальника Миссии назначен был архимандрит Хрисанф [25] О. Хрисанф – сын диакона Донской епархии; родился в 1869 г., учился в местной Духовной Семинарии, курс которой окончил в 1890 г., в том же году посвящен в священники; в 1894 г., лишившись жены, поступил в число студентов Казанской Духовной Академии; в 1898 г. принял монашество; в 1899 г. окончил курс наук в названной Академии со степенью кандидата богословия; в том же 1899 г. получил назначение в Корею с возведением в сан Архимандрита. и при нем псаломщиком, друг его и однокашник Иона Левченко [26] Псаломщик Иона Левченко – сын мещанина г. Александровск-Грушевка, области Войска Донского; родился в 1868 г., учился в местной Духовной Семинарии, курс которой окончил со званием студента в 1890 г.; прошел миссионерские курсы при казанской Духовной Академии по монгольскому отделу в 1891 – 1892 гг.; с 1892 по 1899 г. занимал должность учителя и псаломщика в одной из церквей родной Епархии; в 1899 г. назначен на ту же должность псаломщика в Православную Духовную Миссию в Корее. . Посланные без всякой задержки со «стороны корейских властей благополучно достигли Сеула. Прибыли они в первых числах января 1990 г. Помещений для их проживания не было, поэтому им пришлось разместиться, кто как мог, как умел, на частных квартирах.