Алена Селиванова - Крест и радуга. Сборник статей

Наверное, тогда существовал – только один этот взгляд… И, может быть, так я смотрю до сих пор всю жизнь – только иногда забываюсь и заслоняю этот взгляд построениями рассудка…

Скорее всего, тогда мама убиралась в комнате перед отъездом и собирала вещи. Потом мы переехали в дом прабабушки. Этим шагом мама подарила мне замечательное деревенское детство – свободу, любовь близких и красоту природы…

Еще одно раннее воспоминание. Мне около трех лет. Морозный зимний вечер. Родители идут домой через всю деревню по расчищенной бульдозером дороге. Под валенками хрустит снег. Я сижу у отца на плечах, держусь за его воротник и шапку, и неотрывно смотрю на Луну. Огромная, желтая с голубоватыми тенями, полная Луна сияет в высоком морозном звездном небе. Я знаю, что видела ее раньше… и ближе… Я пытаюсь вспомнить… Огромная Луна наплывала на меня, все ближе, ближе… Я отчетливо видела лунные кратеры. горы и моря, и все это неслось прямо на меня… Нет, это я летела к Луне… Летела неправдоподобно быстро, в потоке лунного света… Но как это могло быть? Когда? Ответ пришел тут же: когда меня не было. Но разве могло быть такое, что меня – не было? Не было этого тела, этого мира… А я – была, и летела к Луне… Ведь я же видела это, и помню! А дальше? Что было потом? Но тут дверь словно захлопывалась. Я ничего не могла вспомнить. А Луна в голубоватом ореоле сияла в морозном небе, словно говоря: ну ты же знаешь это, знаешь… Но я не могла вспомнить… Видимо, это душа после прожитой жизни улетала все дальше от Земли… А что же было дальше – там, на другом берегу великой Реки бытия? Отрешившись от всего – и от мира, и от себя, я попробовала в медитации найти ответ.

И увидела… Увидела изнутри – глазами души – другую душу. Мы находились словно бы внутри огромного изумрудного кристалла. Мы разговаривали – вспоминали прошлые взлеты и падения, думали, что со всем этим делать, и строили планы на будущее. Что-то из тех разговоров и планов я узнала – как вполне реальные события, произошедшие со мной в данном воплощении… Но это – отдельная история, я просто хочу сказать, что вспомнить то, что происходитс душой за гранью земного бытия – возможно… В семь лет я впервые написала стих, уже достаточно сознательно. Помню, я стояла осенью на возвышенности в поле и смотрела, как Солнце садилось за лес. И это мягкий, золотистый рассеянный свет, заливавший округу, напоминал о чем-то, куда-то звал… И, придя домой, тут же с ходу записала сложившиеся в рифму впечатления:

Ты уходишь за Солнцем и небом,

Ты идешь по горе налегке…

А внизу, за спиной – там деревня,

Поднимается дым вдалеке.

Солнце в облако тихо садится,

Догорает на небе закат…

Ты приходишь со днем попрощаться,

С красотою уходишь назад…

Вспоминая все это, думаю – дверь в иную реальность не захлопнута наглухо. Не задраены щели, через которые льется свет иного мира… Нет «только этого мира». Нет закрытых дверей. Есть единый поток Вечной Жизни. Великая Река, один берег которой – жизнь, другой – смерть. Точнее говоря, смерти нет. Какая же это смерть, если душа живет, и радуется, и летает, и строит планы на будущую жизнь? Умирает лишь тело – временная одежда души…

Высоко на глубинном просторе

Мерят судьбы на вечный аршин.

И душа отправляется в море —

В тело – медный звенящий кувшин.

Вот – младенцем на мягкой постели

Высота и любовь улеглись.

Танцы в небе и сны в колыбели…

Обнаженная Вечная жизнь…

И, танцуя свой жизненный танец,

Догорая свечою дотла…

И когда смерть сгоняет румянец,

Прямо – в Небо – уходит стрела…

Да, все мы приходим на Землю – за Солнцем и небом, выращивать внутри то Царство, которое и есть наш истинный дом. И если у нас все получится, то Царство внутри станет домом в следующей жизни…

Из Небесного дома – на Землю

Мы уходим – за Солнцем и небом,

Чтобы Солнце родить изнутри.

И небесным питается хлебом

Жизнь души – от зари – до Зари.

Мы уходим из Отчего дома-

На штыки, и железо, и сталь.

Чтоб сгорела сухая солома

И открылась предвечная даль.

Мы уходим – и царство родится,

И Жар-цвет под горой расцветет…

Чтоб небесной росою умыться

Смог оставленный долу народ.

Мы уходим – и мы остаемся.

Вьется тайная тонкая нить…

Мы уходим – за небом и Солнцем —

Жизнь – за други своя положить.

Несколько лет назад, когда я читала Евангелия от Фомы и Филиппа, то задумалась, сохранились ли записи других апостолов, или, возможно, членов первых христианских общин, и где они могут храниться.

Фото с сайта Pixabay.com

И тогда я увидела сон. Я увидела старую избу, построенную в девятнадцатом веке или раньше, но совершенно не похожую на те, что я знала. (В Подмосковье таких не строили.) В ней было как бы полтора этажа, и крытая терраса-лестница, пристроенная снаружи, вела наверх. На первой ступеньке лестницы стоял старик, невысокий, седой, в обычной одежде. Он жестом позвал меня, и я поднялась вслед за ним наверх. В комнате в красном углу – множество икон, и половина из них мне незнакома. Из мебели, кроме деревянного стола и лавок, ничего нет. Старик садится на лавку, смотрит на меня и говорит: «То, что написал апостол Андрей, долгое время хранилось здесь.«И видение исчезает… Может ли быть такое? Может ли душа, задав вопрос наяву, ответ получить – во сне? Намного позднее, я поискала в интернете, где в России строили подобные избы – и оказалось, самые похожие на ту, что я видела во сне – в поморских деревнях Архангельской области (где я никогда не была).

Много раз мне снился один и тот же сон, отличающийся лишь деталями: я читаю некую старинную премудрую книгу, и моя душа понимает то, что написано, и поражается мудрости и глубине… Но увы – стоит открыть глаза, и прочитанное ускользает из памяти. Остаются лишь несколько слов или некий ключевой образ…

Фото с сайта Pixabay.com

«Предание Русской Северной Традиции говорит, что есть книга, в которой было записано знание могущественной цивилизации… Эта книга называется Великая Веста. … Северное предание говорит, что книга Великая Веста была сокрыта в глубинах пещер – лабиринтов, которые простираются под сибирским плато Путорана. Поэтому ее называют еще Глубинной или, вследствие народной огласовки, Голубиной книгой.» Дмитрий Логинов «Великая Веста».

И зороастрийская Авеста, и древнерусская Голубиная книга, и многие другие священные книги представляют собой части Великой Весты. Части, возможно, в чем-то обветшавшие с течением тысячелетий, и все же в них можно увидеть изначальный смысл…