Даниэль Одье - Тантрический квест. Встреча с абсолютной любовью

Там можно было наблюдать левитацию, путешествия в прошлые жизни, сеансы измененного состояния сознания, реинкарнации, безумные эго, пожираемые демонами в тибетском обряде чод, таинственные оргии в лесах, пробуждения и трансы, молниеносные всплески кундалини, этой мистической глубинной энергии, представленной изображением в виде змеи, свернувшейся кольцами у основания позвоночника.

Одна женщина из Калифорнии рассказывала, как она занималась любовью с тигром-аскетом во времена Будды; итальянский поэт сообщал о своем спонтанном озарении при виде Махариши Махеш Йоги, идущего по аэропорту Дели. В этом базовом лагере просветления можно было узнать, каким путем тайно добраться до горы Кайлас и обойти ее, а также как встретиться с членами тайного братства Девадаси, или «слуг Бога», состоящего из женщин, занимающихся поэзией, музыкой, танцами и священным сексом. Они все еще существовали в нескольких храмах, как утверждали посвященные, затем предлагая дать вам нужные координаты. В их объятиях вы могли бы полностью познать экстаз, высеченный в камне в Каджурахо или Махабалипураме.

Там обменивали пленку с записями Фрэнка Заппы на адрес опиумного притона в Старом Дели, паспорт – на имя непальского шамана с необычайными способностями, ночь любви – на передачу мантры, ритуальных формулировок, с помощью которых медитирующий подключался к определенным космическим силам. Все медитировали, входя в самый глубокий транс, нетерпеливо топчась у «дверей просветления», пытаясь проникнуть в его внутренние покои. Адепты индуистских гуру вступали в длительные споры с теми, кто был предан тибетским учителям, и ночь встречала рассвет в сонном оцепенении.

Один швейцарский гость не выходил из самадхи уже двенадцать дней. Гопи, небесные доярки, любимые богами, приходили искушать его или доставлять ему наслаждения. Некоторые пытались защитить его, другие кричали ему в ухо безумные слова. Швейцарец пребывал в глубоком оцепенении, а мисс Колако наблюдала за всем этим мистическим возбуждением усталым и пристальным взглядом. Поджидала тайных гостей, когда они проходили мимо, и, чтобы угодить им, притворялась, что верит их тысячам историй об исчезнувших чеках и призрачных кредитных переводах.

«Камасутра», классический трактат по индуистскому мистическому эротизму, всем открывала свои секреты, и через мансардные окна можно было наблюдать самые удивительные совокупления будущих тантристов или радостно присоединиться к ним самому в то удивительное время, когда в ночлежке мисс Колако обитали только неопасные вирусы.

Пятнадцать дней невероятных событий на этом мистическом базаре снова вернули меня на дорогу в Калимпонг, где я вновь посетил его святейшество Дуджома Ринпоче. Вежливого человека, впечатляющего на вид, иерарха йогов школы ньингма и великого мастера дзогчена, практики, которая состоит из спонтанного осознания природы собственного разума независимо от какой-либо концепции или учения. Дзогчен очень близок к махамудре школы кагью, которая испытала его влияние. Дзогчен, в свою очередь, подвергся влиянию чань-буддизма и шиваистского тантризма, основное учение которого, Пратьябхиджня, буквально означает «спонтанно осознавать природу своего разума, или истинного „Я“». Эти четыре школы относятся к «внезапному» типу учений и описываются как анупайя, или не-метод. Они являются результатом и квинтэссенцией йоги и тантры.

Я надеялся обучаться у Дуджома Ринпоче, но полиция давала иностранцам разрешение только на трехдневный визит. Этот великий мастер послал меня к одному из самых впечатляющих лам кагью Калу Ринпоче, который в основном передавал махамудру и находился в более доступном регионе.

Несколько дней спустя я прибыл в Сонаду, где бесконечно доброе выражение лица Калу Ринпоче вернуло меня к духовной реальности. Мое несчастье, потеря результатов моего труда были для лам высокой комедией. Монастырь сотрясался от приступов всеобщего смеха. Калу Ринпоче просто сказал мне, что преждевременно публиковать такую книгу. Когда он таким образом напомнил мне о непостоянстве, я смог под его руководством продвигаться к более глубокому пониманию природы своего разума.

Карма – то есть действие, а также его значение и последствия – вернула меня на путь благодаря вмешательству вора. Все мои духовные приключения были вызваны кражей в Дели, и без нее я, вероятно, мог упустить свой самый большой шанс. Со временем моя ненависть к вору превратилась в принятие, а затем в глубокую благодарность. Несколько недель спустя Калу Ринпоче дал мне имя в дхарме – Карма Сонам Чопел (тот, кто благословлен кармой и кто может овладеть путем).

Последующие месяцы были посвящены интенсивной практике. Я посещал ежедневные занятия с Калу Ринпоче в качестве первой инициации. Бóльшую часть времени я проводил в комнатах Ринпоче или, устроившись в башенке храма Сонады среди мешков с зерном, тренировался визуализировать мандалу моего божественного покровителя. Путем последовательного поглощения и растворения эта медитативная техника позволяла в течение длительного времени чувствовать пустоту разума.

Я прятался от индийской полиции, которая из-за пограничных проблем с Китаем сократила пребывание иностранцев в этом регионе Индии до трех недель.

Когда меня наконец арестовали и отвезли к государственной границе на военном джипе, я уехал в Далхаузи, куда обещал скоро приехать Калу Ринпоче. Я ждал два месяца, погружаясь в свою копию Виджняна-бхайрава-тантры. Одним прекрасным утром, получив предупреждение во сне, я начал спускаться по длинной грунтовой дороге и увидел Калу Ринпоче, приближающегося ко мне верхом на лошади в окружении монахов. Он остановил лошадь и на несколько секунд положил руку мне на голову. Я купался в свете.

После торжественного приема в главном монастыре под звуки труб и раковин я прошел с Калу Ринпоче в маленькую горную обитель, где он должен был дать последние уроки махамудры пяти йогам. Все они прибыли в один и тот же день, без сомнения, получив предупреждение, как и я. Некоторые шли уже много недель, их длинные волосы, завязанные узлом, служили убежищем для множества прыгающих паразитов. С необычайно напряженными преданными взглядами, сосредоточенными на тонком силуэте Калу Ринпоче, йоги следили за каждой интонацией его мягкого, вибрирующего голоса. Как и они, я был полностью поглощен силой передачи сказанного, не понимая смысла слов. Я прошел эту последнюю инициацию в тибетский буддизм лишь много лет спустя.

Тем не менее вместе со взятой на время камерой я привез из поездки в Непал книгу «Тантрические скульптуры Непала», которую Кристиан Буржуа опубликовал в издательстве Éditions du Rocher .