Михаил Наими - Книга Мирдада

Не медлите. Ибо время, отданное лени чревато болью. А человек, даже самый занятый, на самом деле ленится.

Все вы — корабелы. Все вы — моряки. Самой вечностью вам назначена задача — плыть безграничным океаном, который и есть вы, чтобы найти в нем безмолвную гармонию существования, чье имя есть — Бог.

У всего должен быть центр, из которого оно исходит, и вокруг которого обращается.

Если жизнь — жизнь Человека — это круг, а искомый Бог — его центр, то любая ваша деятельность должна согласовываться с этим центром, должна быть концентрична ему, в ином случае она — всего лишь безделье, хотя, может быть, и пропитанное кровавым потом.

Так смотрите же! Теперь задача — вести Человека к его предназначению — дело Мирдада! Мирдад снарядил для вас чудесный ковчег, он ладно построен и хорошо управляется. На этом ковчеге нет ни одной червивой перекладины или килевой доски. На нем не будет ни одной вороны, ящерицы или гиены. Маяком нашего ковчега для всех стремящихся к преодолению будет само Святой Понимание. Грузом его будут не винные бочки или невольники, а сердца, исполненные любви ко всему и всем. Мы не возьмем на борт ни земли, ни имущества, ни золота, ни серебра, ни драгоценных камней. На нем будут только души, освободившиеся от всех своих теней и облаченные в свет и свободу Понимания.

Так пусть на борт взойдут те, кто хотел бы разрубить канаты, связывающие их с Землей, те, кто хотел бы объединиться, те, кто стремится к преодолению себя.

Ковчег — готов.

Ветер — попутный.

Море — спокойно.

Так я учил Ноя.

Так учу вас.

Наронда: Когда Учитель смолк, по всей, до того недвижной, толпе прокатилось движение. Казалось, что люди стояли, затаив дыхание на протяжении всей речи Учителя.

Перед тем, как сойти с алтарного возвышения, Учитель подозвал Семерых и, с их помощью и в сопровождении арфы, начал петь гимн Нового Ковчега. Толпа подхватила мелодию, и подобно могучей волне к самым небесам понесся припев:

Сам Бог — капитан, так плыви мой Ковчег!

Здесь заканчивается та часть Книги, которую мне позволено сообщить миру. Ибо для остального час еще не настал.

М.Н.