Борис Деревенский - Иисус Христос в документах истории

Одна из самых больших вставок в славянский перевод «Иудейской войны» посвящена суду над Иисусом Христом (II 9.3). Компилятивный характер этого отрывка очевиден. Славянский редактор до некоторой степени воспроизвел знаменитое «Флавиево свидетельство» из «Иудейских древностей», значительно расширив рассказ за счет заимствований из Евангелия от Матфея. Впрочем, с евангельским материалом славянский редактор обошелся произвольно. Так, он повествует о двойном аресте Иисуса, о том, что после первого допроса Пилат отпустил его, не найдя в нем никакой вины, и только подкуп Пилата иудейскими вождями позволил им наконец расправиться с противником. Тридцать талантов, полученные Пилатом, напоминают о тридцати сребренниках Иуды. Стремление оправдать Пилата в деле Иисуса, прослеживаемое во многих христианских апокрифах [249], отчетливо видно и в славянской версии «Иудейской войны»: здесь римский наместник совершенно устраняется от казни Сына Божьего. Вся тяжесть вины возлагается на иудейские власти, «уязвленные завистью» к Иисусу и устрашенные тем, что движение, вызванное им, может привести к гонениям на иудеев со стороны римских властей, – мотив, идущий от Ин 11:48.

Совершенно неожиданно звучит рассказ о том, что ученики Иисуса убеждали его напасть на Иерусалим, перебить римский гарнизон и сделаться царем. Тем самым Иисус сближается с Иудой Галилеянином, пророком-египтянином и другими иудейскими вождями, о которых Иосиф Флавий сообщает нечто подобное. Впрочем, в канонических Евангелиях имеются некоторые эпизоды, которые могли послужить исходной точкой для такой версии. В Евангелии от Иоанна говорится, что Иисуса хотели «нечаянно взять и сделать царем» (6:15), у Луки ученики Иисуса, находясь близ Иерусалима, «думали, что скоро должно открыться Царствие Божие» (19:11). Славянский редактор подчеркивает, что Иисус пренебрег призывом свергнуть римскую власть, и сам Пилат убедился, что он «ни мятежникь, ни цесарства желатель».Следовательно, у римлян не было никаких причин преследовать Иисуса. Расправа с ним явилась целиком следствием ненависти и зависти иудейских старейшин, поступивших против священного предания и отеческого закона. Таков лейтмотив славянской версии.

Подобным же образом появились в славянском переводе «Иудейской войны» и вставки, посвященные Иоанну Крестителю (II 7.2; 9.1). В их основе лежит сообщение Флавия о проповеднике Иоанне в «Иудейских древностях» (XVIII 5.2), хорошо известное на Руси по переводу популярной «Хроники» Георгия Амартола (документ 2л). Так же как и в случае с Иисусом, славянский редактор расширил это сообщение согласно Евангелиям, изобразив Флавиева Иоанна суровым аскетом, «ходившим во власянице», крестившим людей в Иордане и пророчествовавшим о «грядущем Царе». Причины преследования Иродом Иоанна объясняются совершенно в евангельском духе. Но и здесь не обошлось без собственных инсинуаций интерполятора. Так, он рассказывает о допросе Иоанна Архелаем, а также о том, что Иоанн приходил к тетрарху Филиппу истолковать его сон. Странно, однако, что славянская версия обходит молчанием собственно казнь Иоанна. Рассказ о нем заканчивается сообщением о его заключении в темницу. Не исключено, что славянский интерполятор заметил расхождение между Евангелиями и «Древностями» относительно смерти Иоанна и в своих вставках, посвященных Крестителю, предпочел вообще не касаться этого вопроса.

И совсем уж проевангельски звучит пространный рассказ о волхвах и Вифлеемской звезде (I 20.4). Даже сторонники версии «арамейского прототипа» не решались утверждать, что этот рассказ принадлежит перу Флавия, но относили его к числу новозаветных апокрифов. Примечательно, что волхвы в славянской версии «Иудейской войны» называются персами-звездочетами, перенявшими свое искусство от халдеев. Эта версия весьма популярна и по сей день. Стремясь максимально угодить вкусам и запросам своих читателей, славянский рассказчик не смущается тем, что порою противоречит Святому Писанию. Звезда в славянской версии то появляется, то исчезает, звездочеты не добираются до Вифлеема, но, будучи задержаны Иродом, вынуждены преподнести ему дары, которые готовили для родившегося младенца. В рассказе много дополнительных сцен и реплик, раскрашивающих достаточно сухое евангельское повествование, появляются новые персонажи, фигурируют преувеличенные цифры (3000 младенцев со всей Иудеи).

Здесь собраны те вставки в славянский перевод «Иудейской войны», которые носят христологический характер и имеют непосредственную связь с Евангелиями. Славянский текст приводится по списку Виленского хронографа, отрывок, посвященный волхвам и Вифлеемской звезде, – по списку Архивского хронографа. По кн.: Мещерский Н.А. История иудейской войны Иосифа Флавия в древнерусском переводе. АН СССР, М.; Л., 1958. С. 251-260.

I 20(4) …И тако рекъ [250] (Ирод), отпусти я в страну приемцамъ, пристави стража, да блюдуть, пристави же и ины стража, иже умЪють пръскии язык, да слышать, что глаголють. Затвореным же с бывшимъ пръсом, и почаша тужити, глдголюще: отьци и дЪти наши звЪздочетци быша изряднии, и на звезды зряще, николи же сългаша. И мы, научены бывше ими, николи же не скривихом звездное повЪдание. А се что может быти? Лесть ли есть, соблазнъ ли? Оже намъ явилася звЪздного образа, назнеменущи родившагося Цесаря, имъ же содрЪжима будет вся вселеннаа. А мы, зряще на ту, шли есмо по пути полтора лЪта до сего града, и ни мы обрътохом цесарева сына. И звъзда сохранися от нас. Въистинну прельщени есмы! Но послем къ цесареви дары, аже уготовахом младенцу, и помолимся ему, да ны пустить въ отчьство свое. И тако им глаголющим, приидоша стражи къ цесареви и повЪдаше ему вся. И тъ посла по персы. Онем же идущим, явися им та звезда изряднаа. И исполнишася радости. Идоша къ Иродови нощию со дрьзостию. И рече им отди от всЪх: Почто смущаете серьце мое и душу мою сокрушаете, не глаголюще истинны! На что приидосте?

Они же рекоша ему: у нас, цесарю, двословна нЪсть по сыновЪ есмы прЪстии. Учение же наше и ремество, астронимию же, переняли дЪди наши от халдЪи. И на звезды зряще, николи же согрЪшихом.

И явися нам звЪзда неизреченная, отлучениа от всЪх звЪзд. Не бысть бо ни о семи планите, ни от копииникъ, ни от мечник, ни от стрелец, ни от власатых, но пресвЪтла, яко сълнце, и радостна, и на ту зряще, приидохом даже и до тебе. И ту бывшим нам, и скрыся звЪзда и доселЪ. НынЪ же, к тобЪ идущим нам, явися.

И рече Ирод: можете ли мне показать ю?

И рекоша: мы творим, яко весь миръ видить ю. И уступивше на непокрыту сЪнницицю, и показаша ему звезду. И видЪвъ Ирод, дивися зЪло. И поклонился Богу, бЪ во благовЪренъ. И пристави в ним брата своего и боляры, да шедше, видять Родившегося. Идущим же им, и пакы скрыся звЪзда. И возвратишася опять.