Проф.А.Г.Знаменский - Тайна загробного мира (Свидетельства об умерших, о бессмертии души и о загробной жизни)

Затем один из Ангелов восхитил из пламени одного человека, который был черен, как уголь, весь обгорел и с ног до головы окован. Тогда оба Ангела приступили к страдальцу, сняли с него оковы – и вместе с ними исчезла вся его чернота: он стал чист и светел, как ангел. Потом Ангелы облекли его в блестящее одеяние, подобное свету.

«Что значит это изменение сего человека?» – решился я спросить Ангелов. «Это грешная душа, – отвечали Ангелы, – была отлучена от Бога за свои грехи и должна была вечно гореть в этом пламени; между тем, родители этой души подавали много милостыни, делали частые поминовения за Литургиями, отправляли панихиды, и вот ради родительских молитв и молитв святой Церкви, Бог умилостивился и грешной душе даровано совершенное прощение. Она избавлена вечного мучения и теперь предстанет пред лице своего Господа и будет радоваться со всеми Его святыми».

Когда видение кончилось, я пришел в себя и что же увидел? Вокруг меня стояли и плакали, приготовляя тело мое к погребению» («Странник», 1862, май).

Замечательный мыслитель, светский, но глубоко знающий богословскую литературу, передал преосвященному Никанору, архиепископу Одесскому следующее.

Один кавказец сидел ночью у себя в квартире и читал книгу. Поднимает голову, – и видит напротив себя в углу туман. Машет рукою, чтобы туман рассеять, но из тумана выделяется светлая фигура его невесты, которая была в эту минуту далеко в России. Он невольно падает пред тенью на колени. Невеста кладет ему венок на голову и исчезает в тумане. (Он долго чувствовал на голове как бы круг венка.) Идет сейчас же к твоим родителям и рассказывает о видении. Записали день и час, и что же? В этот день его невеста умерла («Странник», 1887).

Один известный деятель Славянского благотворительного общества, рассказывал преосвященному Никанору, о своем брате офицере. Брат его в одном городе ехал с товарищем домой с вечерней пирушки в экипаже. Приехал и вошел в свою квартиру, а товарищ поехал дальше в свою квартиру. Входит брат в кабинет, сопровождаемый денщиком, а за письменным столом, к ним спиною, сидит его товарищ, с которым он только что расстался. Денщик говорит: «Вот и не заметил, как они вошли». Брат заглянул в лицо сидящему, и видит ужасное мертвенное лицо товарища. В ту же минуту слуга товарища прибежал доложить, что барин только что воротился домой и умер («Странник», 1887, сентябрь).

У Евдокии Петровны Елагиной занемог сын Рафаил. Мальчику, горячо любимому, было около двух лет. Он сильно страдал, и мать, не сводя с него глаз, сидела подле его кроватки. Нечаянно она взглянула на дверь и в это мгновение видит входящую Марью Андреевну Мой-ер (урожденную Протасову), свою подругу. Евдокия Петровна вдруг вскакивает со стула, и бежит к ней навстречу с восклицанием: «Маша!». Но в дверях уже никого нет. С Евдокией Петровной сделалось дурно. В эту самую ночь и в этот самый час Марья Андреевна скончалась в Дерпте, как после было получено известие (Из сочинений В. А. Жуковского, т. 4).

«В 1858 году, находясь на службе в Москве, – рассказывает Владимир Энгельгард, – я в начале февраля был командирован в Архангельск по делам службы. Перед самым отъездом я написал письмо моей матушке, жившей в Петербурге, убедительнейше прося ее заочно благословить меня в путь-дорогу. Затем немедленно я отправился. Остановившись на одной станции отдохнуть и не успев лечь на диван, я, к крайнему моему удивлению, вдруг вижу в нескольких шагах от меня матушку мою в сопровождении сестры моей, скончавшейся в 1846 году. Пораженный этим непостижимым видением, я не мог ни пошевельнуться, ни тронуться с места, но пристально и, признаюсь, с каким-то непонятным страхом, смотрел на явившихся мне дорогих лиц. Матушка совершенно как живая благословила меня крестным знамением. Я внезапно взял спичку, и зажег свечу, и в светлой комнате не стало видения!.. Это событие произошло с 12-го на 13 февраля 1858 года в третьем часу утра. Прибыв в Архангельск, я получил письмо от зятя с известием, что в эту самую ночь матушка моя скончалась» («Душеполезное Чтение», 1870).

Когда Ломоносов плыл морем из заграницы в свое отечество, случилось с ним происшествие, которое он никогда не мог забыть. Михаил Васильевич видел во сне своего отца, выброшенного кораблекрушением на остров в Белом море, памятный ему с юности, потому что он некогда был прибит к нему бурею с отцом своим.

Лишь только он приехал в Санкт-Петербург, как поспешил справиться об отце у своих земляков и узнал, что он еще прошлой осенью отправился на рыбную ловлю и с тех пор не возвращался, а потому полагают, что с ним случилось несчастье.

Ломоносов так был поражен этим известием, как прежде своим сновидением, и дал себе слово отправиться на родину, отыскать тело несчастного отца на том самом острове, на котором он ему приснился и с честию похоронить. Но так как занятия в Санкт-Петербурге не позволяли Ломоносову исполнить это намерение, то он с купцами, возвращавшимися из Санкт-Петербурга на его родину, послал к тамошним родным своим письмо и поручил брату исполнить это предприятие.

Желание его было исполнено в то же лето: ватага холмогорских рыбаков, пристав к указанному острову, действительно отыскали мертвое тело. Василия Ломоносова, которое и предали земле («История Импер. Акад. Наук», С.-Пб., т. 2, с. 312).

Графиня Елисавета Ивановна, супруга Владимира Григорьевича Орлова, до замужества была фрейлиной императрицы Екатерины П. В бытность Высочайшего двора в Царском Селе (1767 г.) Елисавета Ивановна занималась как-то своим туалетом в присутствии нескольких молодых подруг, в том числе графини Елисаветы Кирилловны Разумовской.

Веселые шутки и смех оживляли их беседу. Между тем, в полном рассеянии Елисавета Ивановна устремила взор свой на окно с приметной тревогой на лице, взглянула еще раз с большим удивлением и, посмотрев в третий раз, вдруг вскочила с кресла, говоря: «Батюшка приехал! Он подходит к окну». Побежали в сад, но тщетно искали везде Стакельберга, его не было ни в доме, ни в саду.

Глубокая печаль сменила радость на челе нежной дочери. Напрасно подруги старались разуверить ее, что видение было следствием игры воображения. Молодая Стакельберг повторила, что она три раза видела отца своего, что сначала сама не хотела верить своим глазам, и продолжала тосковать.

За обеденным столом у императрицы фрейлины забавлялись насчет легковерной подруги. Государыня пожелала узнать предмет их разговора, и князь И. С. Барятинский исполнил ее волю. «Успокойся, – сказала Государыня, – отца твоего нет в Петербурге. Он не мог бы приехать сюда без моего позволения. Тебе это показалось. Советую, однако, для любопытства записать сие видение». Через несколько дней получено было известие из Риги о кончине Стакельберга, и оказалось, что он умер в тот самый день и час, когда явился дочери («Словарь достопамятн. людей русской земли»).